Подарок из Преисподней
Шрифт:
Хранители в последний раз вместе произнесли заклинание вызова и синхронно отступили за черту. В тот же миг небольшие магические огни, что вырывались из прозрачных полусфер, сменили форму. Они стали похожи на светящиеся шары: красный, синий и белый, соединенные друг с другом тонкими, словно леска, лучами. Переплетаясь, эти световые нити ограничивали территорию. Своего рода защитная сеть, за пределы которой нет выхода, как, впрочем, нет и входа. Теперь по сценарию, вкратце рассказанному нам Смертью, должно будет начаться самое интересное и… грустное.
Когда центральный костер взвился вверх, я снова вздрогнула. Когда он частично опал на обугленные ветки — перестала дышать. А когда в центре оставшегося пламени материализовался такой знакомый мужской силуэт — не удержалась и всхлипнула.
Какое-то время он стоял, не двигаясь. Языки
Черррт! О чем я думаю? Какое тело у призрака?! Такого реального, родного и… безвозвратно ушедшего в мир духов существа. Нет у него больше тела, есть только нематериальное подобие оного. Хотя на оцепленном световой сетью участке оно вполне реально.
Сердце болезненно сжалось, на глаза навернулись слезы. Кажется, я снова всхлипнула, потому что на меня оглянулись сразу двое: кровница и застывший по соседству четэри. Хотя нет, не двое… трое! И хоть свето-теневые контрасты мешали прочесть выражение глаз Камы, общая эмоция грусти и сожаления была во всем его облике: опущенные плечи, чуть склоненная вниз голова, застывшая на груди ладонь… как раз в районе сердца.
За последний день произошло слишком много разных событий. Из-за них отошли на задний план и мысли о гибели моего похитителя и спасителя в одном лице. Да и вспоминать о том, что причиняет боль, лишний раз желания не возникало. Не потому, что не жаль третьего Хранителя, а просто… это слишком тяжело. Хотелось продуктивных действий, интересной информации и счастья… пусть самую малость, как кусочек вкусного пирога перед строгой диетой. Мне было необходимо просто чувствовать себя живой. Что будет завтра? Иргис и Лемо вернутся в Карнаэл, и мы, наверняка, отправимся вместе с ними. А, может быть, и нет. Как повезет. Но до этого самого завтра я стремилась наслаждаться каждой минутой спокойствия, часами обучения и целым днем пусть шаткой, но свободы. Эх, если бы еще всякие фиолетовые мымры с золотым треугольником на лбу не испоганили своим появлением такой замечательный вечер…
Я хмыкнула, отметив про себя, что моя антипатия к веданике, несмотря на то, что рассказал о ней Арацельс, по-прежнему сильна. Причем настолько, что способна приглушить даже скорбь, которая затапливает душу, подобно ледяному потоку, при каждом взгляде на привидение. Даже не знаю, чего во мне было больше: радости или грусти от того, что ритуал, который не получился у Хранителей с их погибшими сослуживцами много лет назад, сегодня сработал, и дух парня откликнулся на зов своих друзей.
— Приветствуем тебя, Кама, — подал голос синеволосый, из трех ведущих магов он стоял от меня дальше всех.
— И вам ночи звездной, — ответил призванный и с грустной иронией добавил: — В первую минуту я подумал, что снова жив. Потом — что вы тоже умерли. А сейчас, наконец, осознал, что меня пригласили в магическую клетку для беседы. И почему мне кажется, что не для последнего прощания?
— Ты прав, третий, — помолчав немного, сказал Иргис. — Не только для этого. Нам требуется твоя помощь.
— Слушаю тебя, седьмой.
И голос, и внешность призрака — все было таким реальным. Мне то и дело приходилось напоминать себе, что перед нами не живой человек, а всего лишь его визуальная проекция, созданная по желанию духа, явившегося на зов, при помощи пламени, зачарованного Хранителями Равновесия. Не знаю, как именно это работало, но, чтобы принять свой прежний облик, призванный должен был какое-то время находиться в центре костра. А лучше и вообще оттуда не выходить. Да и зачем? Все равно за границу сплетенных лучей ему не выбраться. Хоть шагай, хоть прыгай, хоть лбом о невидимую стену бейся. Лбом… или что
— Пополнить магический резерв, значит, — задумчиво произнес Кама и замолчал, глядя на огонь, в окружении которого стоял.
Этой фразой он избавил меня от попыток расшифровать реплику синеволосого и в то же время озадачил новым вопросом: а как именно нам всем в этом деле может помочь… призрак? У него что — особо питательные эмоции? Или еще какая уникальная "закуска" для Хранителей имеется?
— Ты вправе послать нас подальше, Кама… — вступил в разговор Смерть, он чуть подался вперед к самому краю площадки, будто хотел стать ближе к собеседнику.
— Хорошая мысль! — мертвый Хранитель вскинул голову и уставился на своего бывшего сослуживца. — А идите-ка вы на…
В дрогнувшем голосе прозвучала такая обида, смешанная с болью и яростью, что я невольно сжалась. Суть этой беседы уплывала от моего понимания, как скользкая рыба из влажных рук. Мне сказали, что будет ритуал Прощания, и я поняла все буквально. Вызовут дух покойного, что-то скажут, что-то спросят, а потом благословят на перерождение, как и положено старшим товарищам. А тут, похоже, все гораздо сложнее, вот только посвятить нас с Маей в истинную причину устроенного действа никто и не подумал. Интересно, они решили, что нам мозгов не хватит уяснить их грандиозный замысел по заливанию чужого "бензина" в свои опустевшие "баки", или не хотели рассказывать что-то еще — то самое, от чего так разозлился Кама? Ситуация мне все больше не нравилась. Стало даже противней, чем прежде. А слезы, стоящие в глазах, мешали четко видеть окружение, смазывая очертания присутствующих. Я прижалась спиной к твердой поверхности огромного корня и снова принялась теребить рубашку. Теперь, правда, ее низ, ибо держать ладони на уровне горловины стало тяжело.
— Не горячись, третий, — примирительно поднял руки Лемо и тоже приблизился к ритуальной площадке. — Мы прекрасно понимаем твое состояние…
— Понимаете?! — призрак резко развернулся к нему, отчего его длинные волосы прочертили дугу, а пламя в костре нервно колыхнулось от порыва ветра. Затем выровнялось и снова устремилось вверх, чтобы на этот раз достать до талии призванного. Медленно, но неотвратимо огонь поглощал его фигуру. Иллюзорную для нас, но осязаемую для него. Там, за границей глубокой черты, продавленной в выжженной земле Иргисом, господствовала совсем другая реальность. — Нееет, ничего вы не понимаете. Мне было хорошо, легко, спокойно: ни боли, ни грусти, ни сожаления. Я разорвал оковы, связывающие меня с материальным миром, и… перестал быть рабом Карнаэла! Это свобода, второй. Настоящая свобода. Разве ты понимаешь? Каково это быть светом и тенью, землей и воздухом, ночью и днем, всем и ничем одновременно… Ты. Это. Понимаешь? Не верю! А я… понимаю. И мне такое состояние очень даже нравится. Я свободен, по-настоящему свободен! От груза проблем, от уязвимого тела, а главное, от корага, живущего в нем. А теперь представь мои чувства, когда из состояния такой желанной эйфории меня выдернул ваш призыв, вслед за которым нахлынули воспоминания. Те, что я отринул, желая забыть. Ты же в курсе, что лишь полностью очистившийся от памяти прошлого дух способен переродиться заново. И, знаешь, Лемо… я хочу использовать свой шанс! А о чем просите вы?! Вам что не найти пару поселений для эмоциональной подпитки? Обратились бы тогда к дриаде. Может, она знает лекарство от вашего временного… бессилия? Какого демона вы вызвали меня?!
Так много слов за раз от третьего Хранителя при жизни я не слышала, потому пребывала в некотором шоке. Особенно, когда пыталась осмыслить все им сказанное. Остальные тоже молчали. Тоже, видать, переваривали услышанное. А, может, обдумывали, какую тактику для убеждения строптивого духа выбрать. Первым повисшую паузу нарушил Лемо.
— Ннну, — протянул он, запустив руку в растрепанные волосы, — если бы ты немного отсрочил перерождение ради…
— Немного?! — воскликнул призрак. Три разноцветных шара угрожающе мигнули, когда он шагнул к собеседнику, оставив центральный костер пылать в гордом одиночестве. — Сотни лет забвения в лучшем случае. А в худшем… вечный мрак. Это называется немного? Ради чего?