Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий
Шрифт:
Спустя шесть дней после нашего выхода с острова Савакин мы достигли города Халй, [179] известного под именем Ибн Йа'куба. Это был один из йеменских султанов, живших в нем в давние времена. Это большой город с красивыми постройками. Его населяют две группы арабов — (из племен) бану харам и бану кинана. Главная мечеть этого города относится к числу красивейших мечетей. В ней (пребывает) группа бедняков, посвятивших себя поклонению (Аллаху). В их числе — один из великих праведников, шейх благочестивый и набожный. [180] Его одежда была в заплатах, а калансува — из войлока. У него была небольшая комнатка, примыкающая к мечети, с песком вместо пола, и в ней — ни циновки, ни ковра. Во время моей встречи с ним я видел в комнате один лишь кувшин для омовений и скатерть из листьев пальмы. В ней находились кусочки сухого ячменного (хлеба) и маленькая миска, где были соль и тимьян. Когда кто-нибудь к нему приходил, он ставил их перед пришедшим. Его
179
В издании Д добавлено: «Название его пишется следующим образом: ха' без точки с фатхой, лам с кесрой без удвоения» (t. 2, р. 163).
180
Далее пропуск в тексте перевода. Возможный вариант перевода с именем собственным: «аскет, Кабула ал-Хинди».
Когда они совершали послеполуденную молитву, они собирались перед шейхом для зикра, (который длился) до молитвы при заходе солнца. Когда они совершали молитву при заходе солнца, каждый из них занимал свое место для передвижения, и они, не переставая, двигались таким образом до последней вечерней молитвы. Когда же они совершали последнюю вечернюю молитву, они вставали на выполнение зикра до трети ночи. Затем они уходили и возвращались в начале третьей трети (ночи) к мечети и бодрствовали до утра. Затем они совершают зикр, пока не наступит время (предрассветной) молитвы. После этой молитвы они удаляются. Но некоторые остаются до времени, когда начинают совершать в мечети утреннюю молитву. Это усердие является их постоянным обыкновением. Я хотел остаться с ними и (провести там) оставшуюся часть своей жизни. Но меня сочли неподходящим для этого. Аллах всевышний предупреждает нас своим словом и своим содействием.
… Отправившись из города Адена, я четыре дня ехал по морю и достиг города Зайла'. Это город ал-барбара, а они — вид суданцев, которые придерживаются шафи'итского толка. Их страна — это пустыни, простирающиеся на два месяца пути. Начало этих пустынь —
у Зайла', а их окончание — у Макдашу. [181] Их животные — верблюды, и у них есть бараны, известные своим жиром.
Жители Зайла' чернокожи, и большая их часть — еретики (рафидиты). Зайла' — большой город, и в ней большой рынок, но она — самый грязный, самый варварский и самый вонючий город мира. Причиной вони в нем является множество рыбы и кровь верблюдов, которых они режут в переулках. Когда мы достигли Зайла', несмотря на большое волнение, мы предпочли провести ночь на море и не ночевали в городе из-за его грязи. Затем из Зайла' мы ехали по морю пятнадцать ночей и достигли Макдашу, [182] а это исключительно большой город. У жителей Макдашу множество верблюдов, из которых они каждый день режут несколько сотен. У них также много баранов. Жители Макдашу — богатейшие купцы. В Макдашу изготовляют ткани, которые называются по названию города. Подобных им нет. Из Макдашу их вывозят в Египет и другие страны.
181
Бейрутское издание дает в огласовке фатху над шином и вав с сукуном, что должно передавать звук «б».
182
В издании Д добавлено: «Точное написание этого слова — мим с фатхой, каф с сукуном, даль с сукуном, даль с фатхой и без точки, шин с точками и вав с сукуном» (t. 2, р. 180).
К обычаям жителей этого города относится то, что, когда корабль прибывает на якорную стоянку, к нему подплывают сунбуки, а это маленькие лодки. В каждом сунбуке находится группа юношей из числа жителей города. Каждый из них несет с собой накрытое блюдо, в котором находится еда, и преподносит его одному из купцов корабля, говоря при этом: «Это мой гость». Так делает каждый из них. Каждый купец спускается с корабля и отправляется только в дом своего хозяина из числа этих юношей, кроме того, разве, кто многократно приезжал в этот город и у кого появилось знакомство со многими его жителями, и поэтому он останавливается там, где хочет. Когда купец останавливается у своего хозяина, он продает ему то, что у него есть, и у него же покупает. Если же кто купит у своего гостя задешево или же продаст в отсутствие своего гостя его товар, то подобная торговля у них порицается. В этой торговле они имеют выгоду.
Когда на корабль, на котором я находился, поднялись юноши, один из них подошел ко мне, но мои спутники сказали ему: «Это не купец. Это законовед». Тогда он закричал своим спутникам: «Это гость кади». Среди них был один из помощников кади, и он известил его об этом. Кади пришел на берег моря с группой учеников и послал ко мне одного из них. Я со своими спутниками сошел на землю и приветствовал кади и его помощников. Кади сказал мне: «Во имя Аллаха! Сейчас мы отправимся приветствовать шейха». Я же спросил: «А кто это шейх?» Он ответил: «Это султан». Их обычай состоит в том, что они называют султана шейхом. Я сказал ему: «Когда я остановлюсь у кого-либо, я отправлюсь к нему». Но кади сказал мне: «Воистину, это обычай, когда приезжает законовед, или шериф, или праведный человек, он ищет крова только после того, как повидает султана». И я пошел вместе с ним к султану, как они того требовали.
Рассказ о султане Макдашу
Как мы уже упомянули, султана Макдашу они называют шейхом. Имя его Абу Бакр, сын шейха 'Умара. Он происходит от ал-барбара. Разговаривает он по-макдашийски, но знает и арабский язык. У него есть обычай, состоящий в том, что, когда приходит корабль, к нему подходит сунбук султана и люди спрашивают о корабле, откуда он пришел, кто его владелец, кто его руббан — а это капитан, что у него за груз, кто прибыл на нем из купцов и иных людей. Узнав это, команда сунбука сообщает об этом султану, который помещает у себя тех, кто достоин получить его кров.
Когда с упомянутым ранее кади — его звали Ибн ал-Бурхан, [183] и он происходит из Египта — я добрался до дома султана, вышел один из юношей-слуг [184] и приветствовал кади. Кади сказал ему: «Сообщи верно и уведоми господина нашего шейха, что этот человек прибыл из страны ал-Хиджаз». Юноша выполнил его поручение, затем вернулся и принес блюдо, на которым были листья бетеля и орехи арековой пальмы. Он дал мне десять листьев бетеля и небольшое количество орехов. Столько же он дал кади и то, что осталось на блюде раздал моим спутникам и ученикам кади. Затем он принес сосуд с розовой водой, приготовленной на дамасской розе, полил на меня и на кади и сказал: «Наш господин приказал, чтобы этот законовед остановился в доме учеников», это был дом, предназначенный для оказания гостеприимства ищущим знания. Кади взял меня за руку, и мы отправились в этот дом. Он оказался вблизи от дома шейха, был устлан коврами и снабжен всем необходимым. Затем из дома шейха принесли еду и одновременно пришел один из вазиров шейха — тот, кому поручены заботы о гостях. Он сказал: «Наш господин приветствует вас и поручил сказать вам добро пожаловать». После этого блюдо было поставлено, и мы ели.
183
В издании Д: «Бурхан ад-дин» (t. 2, р. 184).
184
В переводе Д: «евнух».
Пища их — вареный рис с маслом. Они подают его на большом деревянном блюде и посреди риса ставят миски с «ал-кушан», а это приправа, сделанная из курицы, мяса, рыбы и овощей. Они варят не полностью созревшие бананы в свежем молоке и подают их в мисках и кладут сверху очень кислый лимон, залитые уксусом и посоленные гроздья очень горького перца, зеленый имбирь, манго. Манго похоже на яблоки, но в нем нет косточек. Когда манго созреет, оно становится очень сладким и его едят как плод. До того же, как оно созреет, оно кисло, как лимон. Его маринуют в уксусе. Съев глоток риса, они заедают его этими кислыми плодами и маринадами. Один житель Макдашу съедает столько же, сколько целая группа из нас. И это у них обычай. Они исключительно крупны телом и жирны.
Когда мы поели, кади ушел от нас. Мы прожили там три дня, и нам приносили еду три раза в день, и это их обычай. Когда же наступил четвертый день — это была пятница, — к нам пришел кади, его ученики и один из вазиров шейха и принесли мне в подарок одежду. Их одежда состоит из шелковой повязки вокруг бедер, которую мужчины повязывают себе посередине тела вместо штанов, потому что штанов они не знают, из рубахи из куска льняной египетской ткани, с вышивкой по краю, из фурджийи из (иерусалимской ткани) ал-кудси с подкладкой, из египетской чалмы. Они принесли одежды и для моих спутников, которые им подходили. Мы направились в мечеть и молились позади максуры. Когда из дверей максуры вышел шейх, я вместе с кади приветствовал его, а он сказал нам приветствие и заговорил с кади на своем языке. Затем он сказал мне по-арабски: «Мы рады твоему приезду, ты почтил нашу страну и обрадовал нас». Затем он вышел по двор мечети, остановился перед могилой своего отца, который был там погребен, и прочел отрывок из Корана и помолился. Затем пришли эмиры, вазиры и военачальники и приветствовали султана. В этом приветствии они следуют обычаю жителей Йемена, который состоит в том, что кладут указательный палец на землю, а затем прикасаются им к голове, говоря: «Да продлит Аллах величие твое!»
Затем шейх вышел из дверей мечети, надел свои сандалии, приказал надеть сандалии мне и кади и пешком направился к своему жилищу. Оно же находилось вблизи от мечети. А все люди шли босиком. Над головой шейха несли четыре балдахина из цветного шелка, и на верхней части каждого балдахина была золотая фигурка птицы.
Одежда шейха в этот день состояла из фурджийи из зеленой (иерусалимской ткани) ал-кудси, а под фурджийей были египетское платье и красивые египетские плащи. На нем была также шелковая повязка и на голове большая чалма. Перед ним били в барабан, трубили в трубы и рога. Перед ним и позади него шли эмиры войска, а кади, законоведы и шерифы шли вместе с ним. В таком порядке шейх вошел в помещение для приемов — мешуар. Вазиры, эмиры и военачальники сели в павильоне, который там был. Для кади же был разостлан ковер, на котором сидел один только он. При кади находились факихи и шерифы. Все находились в таком положении до послеполуденной молитвы. После того как они вместе с шейхом совершили послеполуденную молитву, пришли воины всех видов войск и выстроились рядами, соответственно степеням своего значения. Затем ударили барабаны и заиграли трубы, рога и дудки, и во время исполнения этой музыки никто не двигался и не сходил со своего места. Если же кто-то шел, то он останавливался и не двигался далее ни назад ни вперед.