Подарок судьбы или сковородка с подарком

Северная Елена

– Каждый должен быть на своем месте, – беззвучно прошептала Маша. – Наше место здесь.

За окном занимался рассвет. Начинался новый день. Они отсутствовали в этом мире несколько часов.

– Машка … А как же Ванечка? – оторопела Ирка.

В ответ они услышали шум дождя – летний дождь весело барабанил по стеклу и призывал не унывать, все плохое он смоет, оставляя место для радости и счастья.

Малышку назвали Александрой.

Дни полетели один за другим, наполненные заботами о дочери. В который раз Маша благодарила судьбу за то, что когда-то она свела её с Иркой – подруга, несмотря на свою душевную травму (тяжело переживала разрыв с любимым Ванечкой), мужественно разделила с ней все тяготы непростой доли матери-одиночки. Начальник,

Николай Иванович, суровый мужчина, к Маше относился на удивление мягко, даже стал подкидывать небольшие заказы, которые стали для них с дочкой хорошим материальным подспорьем. А этажом ниже, оказалось, живет одинокая баба Люся, она с удовольствием смотрела за малышкой, пока Маша отлучалась к заказчикам. Жизнь, с её новым ритмом, налаживалась. Только за всеми заботами и хлопотами, Маша совершенно забывала о себе. И про то, что она скоро станет на год старше – тоже. Только каждую ночь приходили воспоминания о Грэге. Маша помнила каждый день, каждую минутку, проведенную вместе с ним, каждый бугорок его великолепного тела. Татуировка в эти минуты ныла и душа девушки разрывалась. Тогда она прятала лицо в подушку и давала волю слезам. А память все равно каждую ночь услужливо-настырно подсовывала ей картины прошлого счастливого времени.

Маша вспомнила про свое день рождения только после поздравления Ирки.

– С днюхой тебя! – раздался в трубке её радостный голос. – Я вечером буду. Как обычно – с салатами и пиццей. С тебя – бухло!

За дневной суетой Маша и не вспомнила, что подруга обещала «быть». И, как назло, соседки бабы Люси не было дома. На кого Сашку оставить, пока в магазин сбегать? Пришлось одевать ребенка и тащить с собой. Хоть и недалеко, но бросать малышку одну дома не решилась. Второпях переходя улицу, Маша случайно налетела на бабульку. Та покачнулась и упала бы, если бы Маша не подхватила её одной рукой.

– Простите, бабушка! Я, правда, нечаянно!

– Ишь, торопыга, – беззлобно пробурчала та, – куда нацелилась?

– В магазин. Скоро гости придут, вина хотела купить, – оправдывалась Маша, заботливо поддерживая старушку.

– А-а-а-а, дело нужное. А ребятенка-то чего на ночь глядя на улицу вытащила? Иль оставить не с кем?

– Не с кем, – Маша огорченно вздохнула, сдерживая слезы. Опять вспомнила Грэга. – Наш папа далеко, не может с нами жить. А соседка, которая помогает нам, по делам ушла.

– Смотри, грудь не застуди, молоко пропадет, – участливо поправила старушка воротник Машиного пальто.

Они уже перешли улицу и стояли под ярко горевшим фонарем.

– Готовить научилась? – вдруг спросила старушка.

– Ещё как, – усмехнулась Маша и пристально пригляделась к собеседнице. – Ой! – воспоминание годичной давности нахлынуло дорожным катком. Воздух вылетел из груди и следующий вдох дался с трудом. – А я Вас помню! Вы мне сковородку подарили год назад!

– Не забыла, значит! – белозубо улыбнулась бабулька.

– Не забыла, ничего не забыла, – как ни старалась девушка, но одна слезинка прорвала укрепление и скатилась горячей каплей по щеке.

– А ты поплачь, – посоветовала старушка. – Полегчает.

– Да я всю подушку заплакала уже, легче не становится, – Маша вздохнула. – А Вы можете сказать, как ТАМ наш папа? Здоров ли? Помнит ли о нас?

Она догадалась уже, что не простая старушка перед ней. Та молча пожевала губами, затем вынула из кармана потрепанного пальтишка красивый браслет, сверкнувший в свете фонаря таинственным серебром.

– На-ка, возьми браслетку. Одень на руку, где брачная метка. Как станет горячо, так к зеркалу иди – свидитесь тогда недолго.

Маша осторожно приняла браслет. Неизвестный металл совсем не холодил кожу на легком морозце.

– Спасибо, – сказала она в пустоту. Бабулька исчезла.

Девушка приняла бы это за плод разыгравшегося воображения, если бы не приятная тяжесть украшения. Она со вздохом опустила браслет в карман и поспешила в магазин.

Вечер прошел спокойно. Они с Иркой выпили красного вина,

закусили салатом Оливье, вдоволь наговорились «про жизнь» и завершили кофейком с подогретой в микроволновке пиццей. Сегодня Маше хотелось побыстрее остаться одной – вдруг браслет потеплеет? Но на протяжении всего вечера украшение оставалось холодным и равнодушным. Девушка поменяла памперс дочке и уже собиралась ложиться, как по руке прошла долгожданная теплая волна. Она кинулась к зеркалу. Первое время ничего не происходило, и Маша уже отчаялась, как зеркальная гладь пошла телевизионной рябью и после её исчезновения девушка увидела ЕГО.

Грэг сидел по ту сторону и заинтересованно смотрел в никуда. Их глаза встретились и зрачки демона резко расширились и стали вертикальными. Он приник к стеклу и с жаром глядел на неё. Маша протянула руку к зеркалу совсем неосознанно – так хотелось тепла своего мужчины! Через несколько секунд демон повторил её жест. Их ладони соприкоснулись сквозь пространство и время, засветились мягким светом, брачная тату запульсировала и нагрелась. Внутри у Маши заворочалось что-то большое и сильное и прорвалось наружу, вытекая из ладони и устремляясь к мужу. Его глаза вспыхнули магическим светом, и сам он засветился, совсем незаметно, но Маша увидела. Из глаз непроизвольно потекли слезы. Девушка немного устыдилась своего внешнего вида. Похудевшая, уставшая, немного растрепанная. Да, не так она представляла их встречу, совсем не так. Но, казалось, демону совсем не было никакого дела до её внешности. Он жадно поедал её глазами. На какое-то время Маше почудилось, что она даже слышит биение его сердца. Совсем как тогда, в сеннике у крестьян в их первую совместную ночь. Девушке так хотелось рассказать мужу о дочери, она уже открыла было рот, но тут за спиной демона возникла девица с роскошной голой грудью, торчащими крупными сосками которой она прижималась к плечу Грэга. Вид полуобнаженной девицы каленым железом обожгло душу. Маша отшатнулась от зеркала, заметив, как демон рыкнул на свою… постельную партнершу(?), и видение исчезло. Оно оставило горечь поражения и измены.

Маша адекватно умела смотреть на вещи и прекрасно поняла, что проигрывает демонице по всем параметрам. Кроме одного – Маша являлась истинной для демона. А вот каким боком эта девица там? Неужели Грэг все снова забыл? Ясно одно – у демона своя жизнь. Он продолжает жить ТАМ без неё и дочери, даже обзавелся постельной грелкой. Или женой? Им же разрешено иметь несколько жен? Внутри все заклокотало. Маша не хотела делить мужа ни с кем. Или они вдвоем или порознь, но никаких вторых и третьих жен, а тем более наложниц. Нестерпимая боль и жгучая обида наполнили душу. Они, как нарыв, жестоко терзали девушку и прорвались наружу горькими слезами, принося облегчение. Скрутившись клубочком, Маша, всхлипывая, заснула под мирное сопение Сашки

Глава 20

В государстве демонов готовились к празднику. Приближался день рождения наследника и его брата. Грэг мрачнел с каждым днем. С того времени, как его, беспамятного перенесли во дворец, прошел почти год. Как ни силился сам принц, каких только магов и целителей не приглашали – память так и не вернулась. Точнее тот кусок, с прошлого дня рождения. Но что бы там не говорили родители и маги, душа демона расцветала, когда он думал о этом времени. И брачный браслет-тату, появившийся как раз в том куске его жизни, тихо пульсировал мягким теплом. Значит, в той жизни ему было хорошо.

Родители настаивали на женитьбе. Последние полгода пилили каждый день. Грэг упирался как мог. Вплоть до того, что хотел отказаться от трона в пользу младшего брата. Но тот исступленно замахал руками, выражая свое несогласие. А поздно вечером пришел к Грэгу с виноватым видом.

– Послушай, брат. Тебе стоит присмотреться к невестам. Среди них есть хорошенькие. Родители правы – наследнику нужна жена. Только демон с потомством может претендовать на трон.

– Да не нужен мне этот долбаный трон, – зашипел Грэг. – Родители ещё молодые, пусть правят.