Подарок золотой рыбки
Шрифт:
— Почему ты не сказал, что тебе нужен дракон? — спросил Дэвид. — Почему ты его украл?
— Я не хотел за него платить. Он был моим, а Нед украл его. Я собирался вернуть дракона, просто забрать его.
— Просто? — воскликнула Пейдж. — Папа чуть не погиб. Ты называешь это — просто?
Лицо Уоллеса напряглось.
— Я сказал, произошел несчастный случай.
— И ты ждешь, что он простит тебя? Я не понимаю…
— Ты и не должна понимать. Я утрясал старый долг. А твой отец поправится. — Он замолчал. — Никто никогда не узнает. Завтра дракон исчезнет.
— Нет, он так просто не исчезнет, — заявила Пейдж. — Райли не позволит. Он, наверное, уже пошел в полицию. Он получит ордер на обыск. За драконом придут.
— Не рассчитывай на это. Ты ведь не считаешь мистера Макалистера достойным противником Хатуэев? — Холодная безжалостная улыбка Уоллеса заставила Пейдж задрожать. — Начальник полиции — наш давний друг. Он не даст никакого ордера. Твоему Макалистеру придется пробивать одну кирпичную стену за другой, потом он сдастся.
— Он не сдастся.
— У него нет другого варианта, если он намерен заниматься бизнесом в этом городе.
— Ты угрожаешь? Играешь мускулами?
— Я демонстрирую тебе, что значит быть членом семьи Хатуэй. Может, сейчас самое время тебе решить, справишься ли ты с этой задачей.
Уоллес повернулся и вышел из комнаты.
Дэвид сел на диван, сгорбился, опустил голову на руки. Он выглядел выжатым, как лимон, озадаченным и побежденным.
— Он всегда выигрывает, Пейдж. Он всегда выигрывает.
Она подошла к отцу, опустилась перед ним на колени, заставила посмотреть на нее.
— Не в этот раз, — сказала она. — Мы не позволим ему победить на этот раз. Речь идет о мошенничестве, об обмане. Это не то, что свойственно Хатуэям.
— Разве? Я изменил твоей матери.
— Это не одно и то же.
— Твоя мать не упустит ни одного шанса. Она готова идти против правил.
— У нее хорошее деловое чутье.
— И твой дед — ну где, ты думаешь, он взял дракона много лет назад? Пейдж, ты единственная, в ком осталась честность и доброта, ты должна выбраться из этой семьи, пока у тебя есть шанс.
— Не думаю, что я могу. — Пейдж села на диван рядом с отцом, ее ум не справлялся с обрушившимися в этот час новостями. Они никогда не говорили с отцом вот так прямо.
— Я совершил много ошибок, — признался Дэвид.
Она напомнила:
— Да. Ты не сказал мне о Жасмин и Алисе, особенно об Алисе. Она моя сестра. Я должна была знать о ней. Почему ты не поддерживал ее? Почему не видел ее, пусть даже тайно?
— Ее мать была против. И твоя мать тоже бы возражала. Я очень слабый человек, Пейдж. Я не мог отказаться ни от одной из них. Больше всего я опасался, что ты узнаешь обо мне правду. Но теперь ты знаешь. И мне очень жаль.
Ей хотелось обнять отца, сказать, что это не имеет значения, что он всегда останется ее отцом. Впрочем, это было желание прежней Пейдж. Но события последних дней — или, может, последних минут — сделали ее взрослой.
— Не думаю, что одного сожаления достаточно, папа. Может, для меня, но не для Алисы. Ты обязан ей, папа. Ты должен ее принять и поддерживать. Она твоя дочь. Она заслуживает того же и столько же, сколько я или Элизабет.
— Мне не хватало Элизабет, — тихо сказал он. — Вот как это началось. В доме оказалась Жасмин. Такая добрая и участливая. Она слушала меня. Это не оправдание, просто причина. Мы встретились на вечеринке. Она работала официанткой на празднике. Тогда она была красивая, теплая, добрая. Она напомнила мне, что во мне есть еще жизнь. Но я разрушил ее жизнь, в то время как она вернула мне мою.
— А ты знаешь, что отец Жасмин, Ли Чен, спас деда во время войны?
— Что? — удивился Дэвид. — То есть как?
— Все трое знали друг друга — Нед Делани, Ли Чен и дедушка. Я думаю, в Китае они нашли хотя бы одного из драконов и, не исключено, даже шкатулку, и привезли в Сан-Франциско. Что случилось после, я не понимаю. Но как странно, что ты и Жасмин соединились. И что ей снится дракон. Все так необъяснимо.
— Тайны Вселенной. Может быть, я провел слишком много времени на Дальнем Востоке, но уверен, существуют закономерности и связи во всем мире. Судьба играет большую роль, чем мы себе представляем. Возможно, драконы хотят снова воссоединиться, и они влекут всех нас друг к другу.
Жуткое, мистическое объяснение происходящего, думала Пейдж, но в нем наверняка есть доля истины. Драконы сводят вместе третье поколение трех семей. Может быть, оно должно вернуть в исходное состояние весь набор.
— Ты все еще думаешь, что шкатулка у деда?
— Да, — сказал Дэвид без колебаний. — Я уверен.
— Тогда выходит, один дракон пропал. Если у Неда был дракон, а у деда коробка, то само собой разумеется, что у Ли Чена — второй дракон. Я думаю, тебе надо поговорить с Жасмин. И с Алисой тоже, — добавила Пейдж. — Нам нужно добраться до самой сути.
Райли не спал всю ночь, рассматривая различные варианты, приходившие ему на ум. После ухода от Хатуэев он направился в полицию, но, не застав на месте офицеров, занимающихся расследованием инцидента с Дэвидом Хатуэем, оставил сообщение. Он пришел домой, попытался заснуть. Ничего не вышло, но он сдался, когда взошло солнце.
Выбравшись из постели, Райли отправился в изнурительную поездку на велосипеде по городу, наблюдая пробуждение Сан-Франциско. Сегодня канун китайского Нового года, догадался он, проезжая мимо дорожной полиции, устанавливающей знаки ограничения движения, чтобы транспорт не мешал проведению праздничного шествия, которое начнется в пять часов пополудни. Весь Китайский квартал выйдет праздновать наступление Нового года.
Хотел бы и он думать про новый год с надеждой, ожидать удачи и счастья, но не мог. Райли оставил свою надежду в особняке Хатуэев. Он до сих пор не верил, что Пейдж заступилась за своего деда. Старый ублюдок лгал, это очевидно для всех. Но нет, не для Пейдж.
Она не видела — или не хотела видеть — реальное прошлое своей семьи. Ну, чему он удивляется? Почему он полагал, что будет иначе? Он знал, кто она такая. Он знал все с самого начала. Просто забыл ненадолго.
Потерявшись в ее объятиях, обласканный поцелуями, разгоряченный ее телом, забыл обо всем. Даже сейчас тело откликнулось при одной мысли о ней, и ему стало чертовски неудобно сидеть на велосипеде. Но боль в теле — ничто по сравнению с болью в сердце. Он впустил ее в сердце. А она доставила ему боль. Когда же он наконец перестанет верить в сказки и счастливый финал? Такое не случается с парнями вроде него. Никогда не было, нет и не будет.