Подбельский
Шрифт:
Советские радисты давно мечтали увидеть Россию в лесах антенн; они мечтали, чтобы во всех крупных городах страны были свои передающие и принимающие радиостанции. А теперь им предоставлялась возможность соорудить станцию в столице.
Но для строительства такой станции нужны опытные специалисты — надо быстро ее спроектировать и построить.
На совещании в Наркомпочтеле председатель радиотехнического совета Аким Максимович Николаев заявил:
— Дело сейчас в антенне. Чтобы обеспечить надежную и постоянную радиосвязь центра с западными государствами и окраинами республики, нужны не только мощные и современные машины,
— А кто у нас строит такие сооружения? — спросил нарком.
— Инженер Шухов.
— Шухов? Не тот ли это Шухов, который изобрел знаменитые водотрубные котлы?
— Да, он, — ответил Николаев. — Владимир Григорьевич Шухов — специалист широкого диапазона. Он не только теплотехник, но и специалист в области мостостроения, нефтедобычи, а главное — в области строительной техники.
— Так вот, Шухову и поручите спроектировать башню-антенну, — предложил Подбельский.
…30 июля 1919 года Председатель Совета Рабоче-Крестьянской Обороны Владимир Ильич Ленин подписал постановление о строительстве радиостанции. Постановление не только обязывало снабжать стройку всеми необходимыми материалами, транспортом и квалифицированными рабочими, но и приравнивало всех занятых на строительстве к красноармейцам; строителям выдавался красноармейский паек, они освобождались от призыва в армию. Для наблюдения за ходом работ была образована межведомственная комиссия из представителей Наркомпочтеля, Высшего Совета Народного Хозяйства, Государственного контроля и радиосекции профсоюза работников связи.
Местом для сооружения радиостанции был выбран большой пустырь на Шаболовке, в наиболее возвышенной части южной окраины столицы.
Инженера Шухова несколько смутило предложение Наркомпочтеля разработать конструкцию радиобашни-антенны и взять на себя руководство ее строительством, хотя опыт создания подобных сооружений у него был солидный. В начале 1896 года изобретатель закончил свои теоретические расчеты; с тех пор ажурные прямолинейные металлические башни Шухова уже красовались во многих городах страны. В Херсоне башня служила маяком, в Николаеве — водонапорной станцией. Новизна данного предложения заключалась в том, что башня для антенны должна была быть значительно выше всех ранее строившихся. Да и сроки для конструирования были весьма сжатые…
И все-таки Владимир Григорьевич Шухов дал согласие.
В напряженной работе проходили дни, недели, месяцы… В рекордно короткий срок изобретатель представил все статические расчеты, рабочий проект конструкции и организации монтажных работ.
Шухов рассчитал башню-антенну высотой в 350 метров. Это намного больше Эйфелевой башни!
Знакомясь с проектом, Подбельский сказал:
— Но ведь такое грандиозное сооружение потребует больших средств и огромного количества материалов.
— И сроки строительства намного затянутся, — добавил Николаев.
Инженер Шухов и сам это понимал. Но ему хотелось, чтобы его детище — башня-антенна первой советской радиостанции — было самым грандиозным сооружением в мире. Однако против доводов руководителей Наркомпочтеля возражать было трудно.
Через короткое время Шухов переработал свой проект. Теперь высота башни намечалась в 160 метров, считая и высоту наблюдательного пункта и траверс.
Глубокой осенью приступили к сооружению башни. Шухов
Башня должна была состоять из шести ажурных гипербоидальных секций, высотой в 25–30 метров каждая. Собирали секции на земле. Внутри первой секции собирали вторую, внутри второй — третью, и так далее. Затем при помощи лебедок и блочной системы секции ставили и укрепляли одна на другую.
Когда подняли третью секцию, огромное сооружение было видно со всех концов столицы. Не раз и Владимир Ильич из окна Кремля любовался постройкой.
Но случилось так, что при подъеме четвертой секции она неожиданно рухнула со стометровой высоты. Шухов строил немало подобных башен, и нигде такого не случалось…
При падении секция смяла верхнее кольцо предыдущей. Выпрямление кольца Шухов поручил наиболее квалифицированным рабочим. Но старого инженера подстерегала новая страшная беда: при разборке помятой конструкции был убит рабочий.
Работы были приостановлены.
О случившемся немедленно доложили Подбельскому.
— Инженера Шухова арестовали, — сообщил заместитель наркома Любович. — Товарищи из ВЧК считают это необходимой мерой предосторожности. Ведь все же Шухов — старый специалист…
— Так что же? Раз старый специалист, он обязательно должен быть вредителем? Я наблюдал за его работой, у меня почему-то не вызывала сомнений его лояльность. Вы видели, с каким юношеским задором и энтузиазмом он работал?!
Подбельский попросил ускорить следствие. Уже на следующий день стало известно, что несчастный случай произошел по неосторожности самого рабочего. Но Шухова еще держали под арестом.
Вадим Николаевич Подбельский доложил тогда обо всем случившемся с Шуховым Председателю Совнаркома.
— Арест может убить старого человека. Тем более если в этом нет его вины…
В тот же день Шухова освободили. Работы на Шаболовке возобновились.
Пробыв неделю-две в Тамбове и его уездах, на наиболее важных участках фронта, особоуполномоченный ЦК и ВЦИК на день-два возвращался в Москву. Скапливалось много вопросов, которые следовало решать именно в Москве и именно при личных встречах с Владимиром Ильичем и руководителями ряда ведомств.
И всякий раз, приезжая в Москву с фронта, нарком считал своим долгом побеседовать с газетчиками. Кому, как не ему, опытному журналисту, было знать огромную роль печати в пропаганде и в своевременном освещении важных событий жизни!
В один из очередных приездов Подбельского, уже в одиннадцатом часу вечера, в его кабинет вошел корреспондент «Известий». Нарком устало поднялся ему навстречу. Он усадил представителя прессы у небольшого столика, покрытого малиновым сукном, не торопясь, стал отвечать на вопросы корреспондента.
— В прошлый раз, когда я говорил об обстановке, создавшейся на участках Южного фронта, соприкасающихся с Тамбовской и югом Саратовской губерний, положение было достаточно серьезное. И эта серьезность заключалась главным образом в том политическом и моральном развале, какой временно переживала в тот период южная Россия. В этом факте и заключалась главная опасность, так как Деникин сам по себе не был нам страшен. Его банды были бы нам страшны в том случае, если бы они встретили поддержку со стороны широких слоев крестьянского населения.