Подчинение
Шрифт:
– Я хочу, чтобы ты прямо сейчас продемонстрировала, что на тебе нет нижнего белья. Немедленно. – Твердо проговорила Доминант.
– Но… Я не могу. Я на работе! – почти взмолилась женщина. Властная женщина подняла бровь, будто спрашивая, уверена ли она, что хочет ослушаться приказа. Нижняя резко выдохнула, понимая, что у нее нет выбора. Она подняла глаза, окидывая взглядом офис, удостоверяясь, что все заняты своими делами. Она медленно опустила телефон под стол, раздвигая ноги, и направляя камеру на обнаженную, и весьма влажную от постоянного возбуждения плоть.
– Хорошо, – Почти промурчала Дом. – а теперь верх. –
– Достаточно хорошо? – почти с вызовом спросила Саба.
– Еще нет. – Ухмыльнулась Верхняя. – Теперь, я хочу, чтобы ты мастурбировала на рабочем месте. Но теперь ты должна кончить. Ты не должна издавать ни звука, но я хочу видеть на твоем лице все эмоции, когда ты будешь испытывать оргазм. Ты поняла меня, Саб?
– Да, мой Дом, поняла. – Почти прошептала она в ответ. Это была самая сумасшедшая ситуация в ее жизни. Она не была уверена, как оказалась в этой ситуации, но знала одно, что если не сделает, что ей велено, она пожалеет. Она не хотела расстраивать Верхнюю, она не хотела лишать себя законного удовольствия. Оставалось лишь выполнить требование так, чтобы никто ничего не заметил.
Она поставила телефон на стол, чтобы ее лицо было в кадре, а затем ее рука скользнула вниз. Слегка приподняв юбку, она скользнула пальцами между половых губ, распределяя влагу по всей поверхности, и медленно наращивая темп движения. Несколько раз стоны были готовы сорваться с ее губ, но она вовремя ловила себя. Опасность подстегивала ее чувственность, и кульминация нарастала быстрее, чем она предполагала. Ее глаза были готовы закрыться от предвкушения скорой разрядки, но ей было необходимо контролировать ситуацию, и поэтому она осторожно, затуманенным взглядом следила за коллегами. Казалось, никому нет до нее дела, и это позволяло несколько расслабиться, забыться и потеряться в ощущениях.
Ее губы были приоткрыты, дыхание учащено, а кожа на щеках, шее, и декольте покраснела. Она определенно выглядела так, будто пробежала марафон. Она молилась, чтобы никто не обратил на нее внимание в ближайшие несколько секунд, ибо такого позора она не переживет. Именно на этой мысли ее застал оргазм, молнией пронзивший ее тело и заставивший сжаться, от пробежавшей по коже дрожи. Ее глаза закрылись, веки трепетали от силы сдерживаемых эмоций, а рот сжался в тонкую линию, сдерживая рвущиеся наружу стоны удовольствия. Она замерла, а затем ее глаза открылись, демонстрируя расширенный зрачок, и потемневшую радужку. Ноздри резко втянули воздух, пытаясь успокоить сердцебиение. Опухшие от прикусывания губы открылись, выпуская воздух наружу, освобождая легкие для новой порции живительного кислорода.
Но самое прекрасное было, в наблюдении за жилкой на ее шее, которая пульсировала, как сумасшедшая, показывая всему миру, что она только что испытала очень яркий оргазм.
Дом смотрела на все это с особенным удовольствием. Ее глаза были прищурены, будто боясь потерять хоть одну эмоцию на лице женщины, стараясь запомнить, а может даже закаталогизировать все чувства, что были ей только что продемонстрированы.
Лишь когда дыхание женщины успокоилось, она, наконец, произнесла:
– Твое наказание закончилось. Я надеюсь, в следующий раз ты будешь слушаться. До следующего вторника, Саб. – С этими словами она отключилась.
Нижняя
Истерический смешок. Вот единственная реакция, которую она могла дать в ответ. Да, она определенно заболела. Заболела своей Верхней.
Власть
Она сидела на полу, на коленях, занимая уже привычную позу, но по-прежнему не согласная с ней. Но она была уже научена горьким опытом наказания, а потому не решалась высказывать хоть какое-то недовольство. Меньше всего на свете она хотела вызвать гнев своей Верхней, ведь тогда ее лишат законной награды. А она вела себя очень хорошо всю неделю. Она была более чем уверена, что заслужила все те бонусы, что ожидали ее сегодня. Единственное, что не вязалось с ее размышлениями – отсутствие Дома. Она ждала ее уже достаточно долго для того, чтобы ее ноги успели затечь, а голая грудь замерзнуть.
Когда ожидание стало совершенно невыносимым, в комнату вошла Верхняя. Она не видела ее из-за покорно опущенной головы, но слышала ее уверенный шаг, сопровождающийся каким-то звоном. Это было… Необычно. Брови Сабы нахмурились, она пыталась классифицировать свои ощущения, которые она могла соотнести с этим звуком, но единственная ассоциация, приходящая ей на ум была связана с цепью. Она же не домашнее животное, чтобы на нее одевали цепи? Страх и гнев моментально поднялись в ее душе. Если ее суждение верно, то….
Додумать она не успела. В поле ее зрения появились ноги Дома, одетые в свободные джинсы. Отсутствие обуви не было чем-то удивительным, ведь все предыдущие встречи она была одета примерно одинаково. Но вот цепь, свисающая с ее левой руки, была… Новостью. Нижняя сжала крепко челюсть, чтобы не сказать те слова, что готовы были сорваться с ее языка. Она выдохнула, успокаиваясь, откидывая негативные эмоции. Верхняя предупреждала, что ей не раз придется покинуть зону комфорта, чтобы достичь новой точки удовольствия. Что ж, пожалуй, ей придется попробовать и эту сторону их отношений. Унижение.
Дом подошла вплотную. Кожаная рукоять ее поводка двинулась к подбородку, поднимая голову Сабы вверх, окидывая взглядом ее лицо, ловя последние эманации гнева и страха. Ее глаза удовлетворенно прищурились. Поводок с грохотом рухнул на пол, оставляя в руке ремень ошейника. Он был кожаный, грубый, с заклепками. Ей будет больно, и завтра на коже окажется большое количество ссадин, которые необходимо будет прикрыть. И это будет еще одно напоминание. Еще одна метка принадлежности Ей.
Правая рука потянулась к волосам, приподнимая их, позволяя левой продеть ошейник под ними, чтобы затем правая почти ласково опустилась и пригладила не сильно длинные, но и не короткие волосы. А затем вместе они затянули чокер настолько плотно, что у Нижней почти перехватило дыхание. Дом видела, что ее Саба сдерживается из последних сил, и это доставляло ей неимоверное удовольствие видеть, как гордость гнется под тяжестью желания. Она видела эту борьбу, и была готова отплатить за эти старания сторицей. И она обязательно это сделает. Чуть позже.