Подчини меня нежно
Шрифт:
Все тело сотрясала дрожь, а в голове нон-стопом крутилось: «Я не смогу. Я не смогу». Почему-то в тот момент не было ни страха, ни стыда — только боязнь разочаровать Макса. Идеальная саба, конечно, может кончать в любой момент, просто по приказу своего мастера… я где-то это читала, про контроль оргазма. А я не могу кончать, когда мне вздумается. Я даже сама не понимаю, почему так. И я не знаю, как мне…
Внезапно теплое дыхание взъерошило волоски на моей шее возле уха, и тут же до моего сознания донесся горячий шепот:
— Хватит думать, саба. Иначе я сейчас возьму ремень и буду тебя пороть до тех пор, пока не останется ни одной мысли. Хочешь кричать от боли и
Липкая дрожь прошла по позвоночнику вниз. Меня передернуло. Боже, это Макс или Никита? Сглотнув, я в ужасе осознала, что не понимаю — за секунду до того, как повернула голову и встретилась глазами с Никитой. Он искривил губы в насмешливой улыбке:
— Перепутала?
Широко раскрыв рот от изумления, я замерла в полном замешательстве и даже приподнялась на локтях, разглядывая его лицо. Как он узнал? Как он прочитал мои мысли? Тут что, все мастера — психологи?
Тем временем Никита перевел взгляд на Макса и кивнул ему с удовлетворенной улыбкой. Макс кивнул в ответ и обошел стол, приближаясь ко мне. Опустив руку в карман, он извлек кусок темной ткани, который я в первый момент приняла за платок, но тут же поняла — маска.
— Лиза, сейчас ты посмотришь мне в глаза и скажешь, что готова надеть маску и отдаться мне. Это означает, что ты полностью доверяешь свое тело мне и готова принять все, что я захочу с ним сделать или позволю сделать мастеру Нику. Ты можешь назвать свои табу на эту часть сцены прямо сейчас.
Мастер Ник… забавно, но это звучало совсем не так, как просто «Никита». Словно вызывало больше доверия и вместе с тем меньше тепла. Я облизала сухие губы, с которых рвались вопросы. Мне хотелось знать, что они задумали, но я уже понимала — Макс не скажет. И у меня по сути только два пути: довериться ему или продолжать сопротивляться, пока кто-нибудь из них на самом деле не возьмется за ремень.
Меня снова затрясло. Он хочет надеть маску, чтобы я не понимала, кто из них… но если я не буду понимать, кто это, то получится, что это будет словно один мужчина. Как будто Никита получит столько же прав на мое тело, сколько и Макс. И даже если он трахнет меня… меня передернуло, и я всхлипнула. Лицо Макса тут же расплылось, когда слезы задрожали на моих глазах.
— Лиза? О чем ты думаешь?
— Макс, пообещай мне, что он не будет меня трахать. Это табу.
Его брови приподнялись на долю секунды и тут же вернулись на место.
— Я обещаю, — коротко ответил он. — Ни один из нас не возьмет тебя здесь. Ты разрешаешь проникновения пальцами?
— Да, — еле слышно выдавила я.
— Предметами?
— О боже.
— Это да?
— Да.
— Хорошо. Умница. Все, расслабься, — прошептал он и наклонился, касаясь моих губ своими. В этот самый момент я услышала несколько сдавленных вздохов со стороны зрителей и хотела повернуть голову, чтобы понять, в чем дело, но тут Макс опустил на мои глаза плотную маску и закрепил на затылке.
— Дайте нам музыки, что ли, — послышался голос Никиты, такой спокойный, деловой и сосредоточенный, словно он высказывал идею на совещании по какому-то бизнес-проекту.
— Отличная мысль, — отозвался Макс, и через пару мгновений по ушам ударила до боли знакомая мелодия Enigma. Я невольно улыбнулась, вспомнив, как однажды слышала, что лет пятнадцать назад на пике популярности группы вся страна занималась сексом под эту музыку, быстро смекнув, как именно ее лучше использовать. И все же, кроме шуток, в этом что-то было. Глубоко вздохнув, я почувствовала, что мое тело расслабляется, словно само собой, хотя громкость зашкаливала — было похоже, что источник звука
Теперь я ничего не видела и не слышала, кроме музыки. Первое прикосновение чего-то теплого к моей щиколотке заставило слегка вздрогнуть, а сразу затем что-то обожгло сосок на левой груди. О-о-оуу. Как же это странно — не знать, что именно они делают. Кто-то из них ласкает мой сосок языком, а другой гладил ладонью по ноге, постепенно поднимаясь все выше.
Одновременно я остро чувствовала другие части тела — попку, прижатую к твердой поверхности стола, саднило после розг, моя киска побаливала от накопленного возбуждения, которое все еще не нашло выхода, пятки уперлись в стол, когда я немного выгнулась от резко усилившегося желания. Тепло мужской ладони теперь ощущалось на внутренней стороне бедра, а мой левый сосок болел от яростного посасывания, в то время как правый болел от желания ощутить такие же ласки — пока, наконец, чьи-то пальцы не сжали его, слегка выкручивая.
Внезапный ожог в районе живота отозвался, как удар током — и лишь через секунду, дернувшись в сторону, я осознала, что меня никто не обжигал. Это была всего лишь горячая ладонь, словно ее разогрели перед тем, как коснуться меня. Левой груди внезапно стало холодно — ее перестали ласкать губами, но тут же чьи-то пальцы жестко сжали сосок, и я тихо пискнула, невольно пытаясь отодвинуть их своей рукой — за что поплатилась почти мгновенно. Обе мои руки крепко сжали и отвели за голову, и несколько тактов спустя я поняла, что их стягивают чем-то жестким, вроде ремня, а потом ощутила натяжение. Попытавшись дернуть поочередно правой и левой рукой, я сразу поняла, что связали меня всерьез, и не оставили никакой возможности самостоятельно развязаться.
Хлесткий удар застал меня врасплох — теперь это был настоящий ожог, по внутренней стороне бедра. Из моего горла вырвался беззащитный вскрик, который был полностью заглушен громкой музыкой. Инстинктивно сдвинув ноги, я нарвалась на еще два удара — по правому бедру и животу. Это было что-то маленькое и жгучее — но боль сразу проходила. И все же это было как-то… страшно. Я задергалась и невольно начала сопротивляться, когда ощутила крепкое сжатие лодыжки.
Мои ноги очень скоро развели снова, и в этом акте насилия участвовали оба мастера, потому что я брыкалась всерьез и изо всех сил. Они согнули мои колени и закрепили ноги так, что я не только не могла сдвинуть бедра, но еще и разогнуть колени тоже было невозможно. А затем на меня обрушилось наказание. Сначала флоггер. Не слишком жесткие, но вполне чувствительные удары по бедрам, низу живота, груди. Очень скоро я начала плакать под повязкой, ощущая себя абсолютно беззащитной и уязвимой. Словно кто-то внутри меня не мог справиться с этим ощущением и нуждался в слезах, но в то же время наслаждался ими, получив возможность выплеснуть это чувство.
Вместе со сменой мелодии удары флоггером сменились чем-то гораздо более жестким. Паддл? Ремень? Удары приближались к моей киске, и в тот момент, когда я готова была закричать от какого-то совершенно невыносимого чувства страха, накрепко связанного со странным нетерпением, я получила довольно жесткий и сильный удар. На этот раз мой крик, пожалуй, перекрыл даже музыку.
Маска почти мгновенно стала мокрой — я не сразу поняла, что это не только слезы, но и пот. Я была вся покрыта им и дрожала всем телом, ожидая следующего удара, лихорадочно соображая, на сколько еще меня хватит перед тем, как это потянет на желтый. Пожалуй, еще два. Или даже один, если вдруг они решат ударить сильнее.