Подчини волну!
Шрифт:
Но докторица его откровенно удивила. Она повернула голову, глядя прямо на него. И глаза у стервы были абсолютно спокойные.
– Надеюсь, вам понравится, - с кислотной любезностью протянула она.
– С этого дня я перехожу на гороховую диету.
И, как ни в чем не бывало, опять уставилась в выключенное окно. Дем поймал себя на желании заржать. А вот это было уже чем-то новеньким.
***
Жилье докторши было таким, как он себе и представлял. Нечто среднее между загородным особняком, на который денег еще не хватало, и квартирой в обычном муравейники, в котором жить было уже западло. Многоэтажка, поблескивающая стеклами
– Дома кто-нибудь ждет?
– поинтересовался Дем, повисая за ее плечом.
– Да, - спокойно ответила она, не вынимая рук из карманов своего гребанного белого халата.
– Муж и два брата. Оба служат в спецназе национальной гвардии.
Лейтенант хмыкнул и с расспросами завязал. За ее безопасность здесь он не слишком беспокоился. О том, чтобы маленькое вечернее приключение леди Стервы не заинтересовало полицию, Яр позаботился. А ракшасы, конечно, отмороженные на всю голову, но не настолько, чтобы нападать в такой толпе. В вопросе сохранения их миленькой семейной размолвки от людей черные вынужденно играли в одной команде с акшарами.
Но все равно, когда они впихнулись вместе с десятком других жильцов - или кем там они были?
– в коробку лифта, на Дема накатил приступ клаустрофобии. Даром, что он едва ли не на голову возвышался над толпой, как траханный столб. И ни настороженные, а то и откровенные взгляды мужиков, ни восторженные баб, не успокаивали. Первые могли стать проблемой. Вторых Дем терпеть не мог, предпочитая чисто деловые отношения. И то при острой необходимости.
На каком-то, черт знает на каком, потому что лифт то и дело останавливался, этаже, вместе с новой толпишкой ввалилась дамочка из разряда «блин, я - секси, но у тебя на меня бабок не хватит». Впрочем, не смотря на свое явно завышенное самомнение, на Дема она уставилась и даже намазюканный ротик приоткрыла. В такой лейтенант побрезговал бы даже собственный ботинок совать, не говоря уже о чем-то более дорогом. И не потому, что в нем слишком многие побывали. А потому что качественно сосать такие губки могли только одно - бабки.
Поэтому он и ухмыльнулся. Мол: «Детка, я в курсе, чего ты хочешь, но обломайся - для меня ты не слишком хороша». Дамочка послушно покраснела и опустила глазки, на которых гуталина было больше, чем на его собственных, уже упомянутых ботинках. И видимо только тут разглядела его подопечную.
– О, доктор Вейр, рада вас видеть!
– защебетала она, посматривая на докторицу с превосходством болонки перед помоечной кошкой.
– Вы... странно выглядите. С работы?
– Добрый вечер, госпожа Мирен, - отозвалась бледная стерва.
– Да. Вы себе не представляете, какой сейчас наплыв клиентов. Не то, что переодеться некогда. Даже приходиться прихватывать халтуру на дом.
– Халтуру?
– аккуратно приподняла бровки болонка.
При этом кожа на ее лбу даже не шелохнулась, будто шкурку приклеили.
– Угу, - докторша кивнула на Дема, - не успела во время закончить.
Дамочка озадаченно глянула на нее, потом на лейтенанта, и снова уставилась на докторшу.
– А разве вы не детский стоматолог?
– Он самый, - подтвердила Вейр, - Всего хорошего.
И, забыв предупредить лейтенанта, она вышла из лифта. Произошла заминка, потому что вместе с ней решили покинуть стальную коробку еще несколько десятков человек. И Дему пришлось пробиваться через плотную стену людей, чувствуя себя гребанным пловцом против течения.
Догнав стерву и схватив ее за плечо, он развернул дамочку к себе, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать.
– Никогда. Больше. Такого. Не. Твори!
– прошипел он.
– Понятно?
– Нет, - честно ответила она, хлопая белесыми ресничками.
– Чего именно мне не нужно... гм!.. творить?
– Во-первых, не отходи от меня ни на шаг, не предупредив. Во-вторых, не делай из меня идиота.
– Первый пункт я учту, а со вторым вы успешно справляетесь и без моей помощи, - мило улыбнулась она.
– Меня тоже интересуют два вопроса. Первый: когда мы с вами перешли на «ты»? И второй: как вы собираетесь поступить с моей рукой? Оторвете ее или просто сплющите?
Не без труда, но он заставил свои пальцы разжаться. Чувствуя, как бешенство плещется уже где-то в носу, угрожая затопить череп.
– Извинений не будет?
– поинтересовалась стерва.
– Я почему-то так и подумала. Тогда сообщаю вам, что собираюсь двигаться дальше.
Она действительно развернулась и пошкандыбала вперед, виляя своим весьма внушительным задом под чертовым халатом. Дему пришлось плестись за ней, борясь с горячим желанием придушить ее немедленно. И уговаривая себя потерпеть. Потому что милый скверик, с долбанными скамеечками, на которых сидели гребанные старушки, надзирающие за визжащими пупсами, был не тем местом, где можно это сделать незаметно.
Они прошли сквер насквозь, при этом докторша едва ли не с каждой старушкой раскланялась. Детки ее тоже узнавали и махали ладошками. Вот же, мать их, популярность! Действительно - наглая, лживая, лицемерная стерва. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно было посмотреть на ее клубничную улыбочку из разряда «я само воплощение Девы»!
За парком потянулись ряды продуктовых магазинов. И народу стало еще больше. Так что Дему пришлось едва ли не приклеиться к ее спине. Спасибо Непорочной - у местных жителей с заплывшими от жира мозгами хватало ума уступать ему дорогу. Иначе бы он точно сорвался. И пихнул бы кого-нибудь со всей щедростью своей гребанной души. Только вот объяснять потом в участке, что он ничего дурного не хотел, ему долго бы пришлось.
Лейтенанту было неуютно. Это место буквально отторгало его, отхаркивало, как волос, попавший в рот. Боковым зрением он ловил собственное отражение в блестящих витринах. И сам прекрасно понимал, насколько он нелепо здесь смотрится - огромный, черный, хмурый. А вот докторица вполне вписывалась, не смотря на то, что была одета в медицинскую форму, а не в какое-нибудь пальто и гребанную шляпку. Ее мир - не его. И за это он тоже готов был благодарить Деву. Не нравилось ему тут. Все казалось искусственным, приторно-карамельным, как помада той дамочки в лифте. Дерьмо.
Поэтому когда они вышли в жилую зону, лейтенанту даже дышать стало легче. Хотя коридоры тут были неприятно светлыми, с непривычно высокими потолками и включенными в каждом свободном углу окнами, гордо демонстрирующими вид с хрен знает какого этажа. На смену клаустрофобии пришла агарофобия.
Стерва остановилась у одной из дверей, которая не отличалась от остальных ничем, кроме номера. Хотя нет, еще имелся маленький дисплей, оповещающий, что тут проживает «к. мед. н., док. Л.-М. Вейр». Кто бы еще знал, что это фигня значила.