Поддаться
Шрифт:
— Я знаю, как ты чувствуешь себя. Несмотря на то, что ты делаешь, она любит тебя, и держу пари, что если бы ты рассказал о ее нехорошей ведьме бабушке, то Харлоу бы воспрепятствовала. Я имею ввиду, у ее мамы была похожая ситуация? Ты рассказывал мне об этом.
Я киваю, опрокидывая другой шот. Все горит. Все горит так сильно.
— Так лучше. Я никогда бы не ей дал того, что она хочет и в чем она нуждается. Я беден. Я полицейский, и у меня судимость с восемнадцати лет. Я счастлив, что мне удалось стать хотя бы полицейским.
Макс смотрит на меня смущенно,
— О, это правильно. Ты не знал истории. Нас с Тони арестовали, когда ему было двадцать, а мне восемнадцать. Полицейские пришли к моей маме и нашли припрятанную марихуану. Мы сказали, что это наша заначка, чтобы спасти мать от тюрьмы.
— Но ты ненавидишь свою маму. Тюрьма — лучшее место для нее. Там она могла бы протрезветь.
Макс наивен.
— Нет, приятель, ей бы было бы хуже. Наркотики там достать легче. — Я всегда чувствовал потребность защищать эту женщину, так сильно, как и ненавидел ее. — У меня все еще осталась эта судимость. Вот почему я пошел на флот.
— Понимаю, — Макс наливает другой шот. — И что теперь?
Я закрываю глаза и представляю будущее без Харлоу и ненавижу его. Оно унылое и мрачное, как и мое сердце.
Достаю письмо из своего кармана и передаю его Максу.
Он читает, смотрит на меня и отдает письмо назад:
— Ты был принят в полицейское отделение Норт-Риджа? Это же рядом с городом Харлоу. Что за херня, мужик? Когда ты узнал это?
Я забираю у Макса письмо, комкаю его и кидаю через плечо:
— Узнал на прошлой неделе. Я ездил туда две недели назад на собеседование, Харлоу не знала. Потом я получил письмо и решил сделать то, что сделал. Мы никогда не будем счастливы. Ее бабушка бы меня уничтожила и сделала бы наши жизни ужасными.
— И твой план был уничтожить Харлоу вопреки? Ты ее любишь.
Я люблю ее всем своим существом.
— Ей будет лучше без меня. Она будет счастлива. Я недостаточно хорош для нее. Я знаю это, и она это узнает.
Макс встает и хватает свое пальто с вешалки на полпути:
— Мне надо идти. Я знаю, что у тебя были причины, но мне хотелось бы, чтобы ты дал шанс Харлоу принять решение самой. Думаю, она бы поняла правду о тебе и о том, как ты рос, о твоей маме. Обо всем. Правда — сильнейшая вещь, и ты знаешь это, мужик. Любовь — это только правда. Правда — это любовь! — он похлопывает меня по плечу и выходит.
Я не могу вернуться и изменить то, что сделал. Я буду жить без своей Репки. Частичка меня умерла, но пусть у меня будет разбито сердце, чем у нее, потому что я не смогу дать ей ту жизнь, которую она заслуживает. Наши жизни настолько разные, что моя прошла бы, разрушая ее в конце.
Харлоу будет в порядке. Она будет двигаться вперед, и это будет лучше для нас.
Да, она узнает это. Но, может быть, не завтра, но она забудет обо мне.
Она будет в порядке.
Она будет в порядке.
Она будет в порядке.
Она будет в порядке.
Продолжаю убеждать себя, потому мне это необходимо. Я вбиваю это себе в голову, пока не промываю мозги, думая о каждом из нас.
Любовь — это правда, правда — любовь!
Глава 19
Круз
Харлоу
Четырьмя месяцами позднее…
Я не хочу возвращаться сюда, хотя мои друзья будут держать его от меня на расстоянии, если я увижу его. Или если он увидит меня.
Со мной все в порядке. Я уменьшила до трех раз в неделю общение с доктором Голдбергом. Принимаю только антидепрессанты, а препараты от тревоги уже нет. Йога помогает, как и осознание того, что Круз больше не существует в моей жизни. Я работаю над этим… и над собой.
Что случилось в последние четыре месяца моей жизни? Попыток суицида не было. Я только закрылась в доме на неделю, жалея себя. Плюс ко всему, меня подкосил грипп. Кроу, Уиллоу и Теа приносили мне еду, но я совершенно не хотела есть. Девочки помогали мне мыться. Все это было.
Потом я пришла в себя. Моя самооценка. Мне не нужна чья-то любовь. Я должна любить сперва себя и принимать любовь.
Это поменяло все, очевидно. Поэтому я звоню Голдбергу три раза в неделю.
Преподавание помогает. Мой ум занят этими детьми и их светлыми головами. Поразительно то, что я вижу, когда учу их. Это открывает мой ум для бесконечных возможностей. Есть еще многое в жизни кроме зависимости от одного человека, чтобы сделать себя счастливой. Ты должна быть прежде всего счастлива сама с собой.
Несколько недель спустя, после того как мы расстались, я начала вести дневник. Записывала каждую мысль, которая была в моей голове. Доктор Голдберг сказал, что это хороший выход, отдушина. Я должна согласиться. Я должна простить Круза. Он был прав. Я не смогла бы изменить его. Леопард не меняет свои пятна.
Когда я слушаю доктора, понимаю, что все кончено. До сих пор я думала, что должна бороться сильнее, но измена и те слова, что он сказал… Это никогда не выветрится из моей памяти. С подобным я мирилась, когда была с Чедом. Когда от него всегда пахло женскими духами. Но теперь я не позволю делать из меня дуру снова. Сейчас я сильнее. Почему я всегда должна бороться, чтобы быть первой?
Уиллоу заставила меня приехать на выходные. Это день памяти. Начало лета. Я останусь на ночь. Это все, чем я могу заняться сейчас.
Портер выгнал Круза из своего дома, как только вернулся в тот день. Приехал сам, но Круз уже ушел. Странно, но он уже догадывался, что Уиллоу настучит ему, ведь я кузина Портера, и он не смирится с тем, что мне больно. Портер не разговаривал с Крузом с тех пор. Макс сказал ему, что он живет где-то в Сэнди Коув, но не сказал, где конкретно. Кроу единственный, за кого я волновалась. Он поехал в Сэнди Коув, чтобы разыскать Круза. Я пробовала его остановить, но он не нашел Круза в любом случае. Того не было даже на дежурстве.