Подъем
Шрифт:
— Так, значит, все-таки грязные? Вот знала я, что твой Сергей не промах! — мы вновь прыскаем, и развернувшись лицом друг к другу, приводим в ужас невольных свидетелей нашего безумства, начиная кружиться на месте, крепко обнявшись.
— Боже мой! Зоопарк какой-то! Ты собираешься спускаться или небеса услышали мои молитвы, и ты все же передумала? — Светлана Викторовна, появляется внезапно, в своем черном коктейльном платье кажущаяся еще более строгой и неприветливой.
— Что вы, как я могу доставить вам такое удовольствие! Так что, начинайте скорбеть, — подхватив юбку, я подмигиваю подруге, и беру с туалетного столика букет пионов, перевязанный широкой лентой насыщенного синего цвета, подмечая, что в чем-то женщина
— Улыбайтесь, мама, — проходя мимо недовольной женщины, Света игриво касается ее подбородка указательным пальцем, широко улыбаясь моей будущей свекрови. — Сегодня замечательный день!
Мы торопливо минуем коридор, оставляем позади витую лестницу, и замираем у стойки администратора, выискивая глазами моего отца, с утра пьющего валерьянку, и в ужасе ожидающего наш совместный поход к цветочной арке, стоящей на зеленом газоне прилегающей к отелю территории. Я замечаю его входящим в стеклянную дверь. Он протирает лоб носовым платком, а я стою и глупо улыбаюсь, не сводя глаз с приближающегося ко мне мужчины.
— Все в сборе? — поправив галстук, смахиваю рукой невидимые пылинки с его плеч, пока он растерянно изучает меня с головы до ног, поспешно отворачиваясь, чтобы промокнуть глаза белым хлопком. Вот так правильно выходить замуж: видеть, как твои родители растроганно изучают твое лицо, правильно, заключить их в объятия, желая поддержать в такой не менее важный для них день, правильно и жизненно необходимо, коснуться постаревшей щеки губами, а потом, смеясь, оттирать пальцем еле заметный след от помады.
— Какая же ты у меня красавица! — все же берет себя в руки, предлагая свой локоть, пока Света, подмигнув напоследок, уноситься на улицу, дожидаться меня в компании жениха и его лучшего друга.
— Вы как принцесса! — восторженный блеск детских глаз говорит куда красноречивее слов, и я добродушно касаюсь ладонью завитушек на Танюшкиной голове, довольно семенящей с корзинкой в руках.
— Нужно было найти девочку постарше, — уже не в первый раз сетует Ульяна, отдавая последние указания. — Вы будете идти целый час и молиться, чтобы она не вытряхнула все лепестки в самом начале шествия.
— Не страшно, она такая милая, что ей спустят с рук любую оплошность.
— Отлично! Выходим, — не терпящим возражения тоном, женщина уверено следует к выходу, выстукивая каблуками по плитке, и мы стройной вереницей следуем за предводительницей, обгоняемые молодым видеооператором.
— Доченька, будь счастлива, — отец говорит это так проникновенно, что в горле встает ком и я сильнее сжимаю в руках букет, опасаясь, что не удержу его в своих дрожащих пальцах.
— Обязательно буду, — смотрю в его глаза, зная, что иначе быть и не может. Ни тогда, когда в тридцати метрах от меня, улыбаясь, стоит человек, молчаливо обещающий одним лишь своим взглядом и плохо скрываемым волнением, рай на земле. Танюшка то и дело переходит на бег, сверкая своей улыбкой, почему-то осыпая лепестками не дорожку, а свою русую головку, отчего громко хохочет, вызывая смех на губах своих родителей, устроившихся во втором ряду и теперь с волнением следящих за нашим приближением. Ира демонстрирует мне свой большой палец, уверяя, что все прекрасно, Света незаметно стирает слезу, а Анна Федоровна, обняв мою маму за плечи, что-то ей шепчет, радуясь за меня, как за родную дочь. Я скольжу взглядом по сыну, облаченному в брючный костюм, и выдыхаю, заметив его искреннюю детскую улыбку на розовощеком лице. Он машет мне, с детской непосредственностью подпрыгивая на стуле, не сдерживаемый ни ситуацией, ни собравшимися на улице наблюдателями, и от этого хочется петь, ведь его одобрение для меня важнее всего на свете. Только сейчас я в полной мере понимаю насколько богата — истинная ценность вовсе не в деньгах, золоте и многочисленных
— Ты… — смутившись, Сергей запускает пятерню в свои волосы, с шумом выдыхая воздух и оглядываясь по сторонам, словно надеясь, что-то кто-то поможет ему подобрать подходящие слова для выражения своих мыслей.
— Знаю, — впервые, не краснею, а лишь улыбаюсь, сильнее сжимая пальцы. — Не вздумай сказать “нет”, иначе я тебя пристрелю.
Он громко смеется, поворачиваясь к миловидной женщине, а я уже вряд ли когда-нибудь вспомню хоть что-то из ее длинной официальной речи… И это тоже правильно — запомнить лишь ощущения, мягкость его кожи и окутавший меня дурман от нашего первого законного поцелуя…
Сергей
Мы сидим за столом, стоящем на небольшом возвышении, окутанные приглушенным светом, наблюдая, как гости, немного захмелевшие и разморенные этим длинным днем медленно кружат под пение исполнительницы, протяжно затягивающей песню о какой-то неземной любви. Маша откидывается на высокую спинку стула, и, устало вздохнув, с мольбой смотрит мне в глаза, предварительно коснувшись моей руки.
— Я хочу спать, Сереж. Плевать на эту Ульяну и ее программу…
— Скажи прямо, что тебе не терпится утащить меня в номер…
— Вот еще. Мне не терпится снять с себя корсет и упасть на подушку, — смеясь, она делает небольшой глоток шампанского, махнув рукой своей подруге, что, устроившись рядом с моей матерью, оживленно что-то рассказывает.
— Впервые в жизни я опасаюсь за свою мать. Даже ей будет нелегко выдержать болтовню твоей Светы.
— Это кара за ее неуместные комментарии по поводу моего платья, — положив подбородок на мое плечо, Маша довольно растягивает губы, а я касаюсь пальцем ее щеки, до сих пор не понимая, почему эта женщина выбрала меня. — Давай сбежим?
— Я дурно на тебя влияю, — взглянув на наручные часы, все же не могу удержаться и целую ее неприлично долго, останавливаясь лишь тогда, когда воздуха катастрофически не хватает. — Давай.
— Видишь, — приподнимаясь, она довольно грозит мне указательным пальцем. — Я знаю, как тебя уговорить. Вот ты у меня где! — она хохочет и рассекает воздух своим маленьким кулачком, на безымянном пальце которого красуется обручальное кольцо.
— Не воображай о себе много. Просто я изрядно выпил, — хотя с языка так и хочет сорваться признание, что я уже давно в ее власти и принадлежу ей без остатка. Мы прощаемся с гостями, делая вид, что не слышим недовольных речей Ульяны, следующей за нами по пятам с планшетом в руках, и замерев у родительского стола, терпеливо ждем, пока близкие в сотый раз пожелают нам счастья.
— Ты это, — Миша, а он просил называть его именно так, подтягивает пояс брюк, вставая со стула и протягивая руку для пожатия, — береги мою дочь. Иначе, пристрелю, — говорит уже тише, чтобы слышал только я, обняв и похлопывая по спине.
— Я лично заряжу обойму, — говорю серьезно, и он смотрит уже куда приветливее, хоть на глубине взора все еще можно узреть недоверие. Потрепав Сему по приглаженным гелем волосы, я подмигиваю мальчишке, слизывающему крем со свадебного торта, и следую между столиками, желая переброситься парой фраз с матерью.