Подкидыш для хулигана

Гауф Юлия

Боже, она еще обижается на то, что меня родила не та женщина?

Стою, не знаю, что сказать. А вообще, нужно ли что-то говорить, и оправдываться?

Простите, что у меня такая мама? Какая бы ни была – я ее люблю.

— Но я приехал. А вы так и не извинились, – нахмурился Лёша. — Я ясно сказал, что жену обижать не позволю, и…

— Да-да, ты выбрал, помню, – снова взгляд на меня. — Я так понимаю, что не навестить нас приехал, а о чем-то просить? Что, молодая жена машину просит? Деньги нужны?

— Мама, я очень тебя люблю, но может ты замолчишь?! –

рявкнул Лёша.

Я подошла к нему, обняла за талию, и украдкой ущипнула за бок.

— Она ревнует и злится. Не ори, – шепнула я, встав на носочки. — Хватит уже скандалов. Со временем смирятся, а если не примут, я переживу.

— Еще и шепчутся, – обиженно буркнула Элина, и отвернулась от нас. — Герман в кабинете. Приболел, на дому работает. По денежным вопросам к нему, дорогу ты знаешь.

Леша кивнул, и с сомнением взглянул на Марьяну.

— Присмотришь за малышкой, мам? Или нам с собой ее брать?

— Присмотрю, – обиженно ответила она.

Лёша взял меня за руку, и мы вернулись в холл, а затем начали подниматься по лестнице на второй этаж.

— Так себе прием, – буркнул он.

Я ничего на это не ответила. Мне тоже неприятно. Сначала, при первой встрече, Элина хоть и вела себя как девочка-подросток, но хоть доброжелательно ко мне относилась. Может, ревновать начала сразу, но смогла это скрыть. Зато как узнала, кто моя мама, сразу все запреты спали.

Ну невозможно так резко поменять отношению к человеку лишь из-за родственников! Тут в ревности дело, а моя мама – лишь предлог.

— Леш, только не ругайся с Германом Андреевичем. Если что, сразу уходим, ладно? Но без ссор и драк!

— Трусливая Пчелка, – Леша резко остановился перед дверью, вот только не постучал в нее, не вошел, а притянул меня к себе, и поцеловал. — Ммм, вкусная Пчелка, – довольно произнес он, оторвавшись от моих губ. — Красивая. И добрая. И вся моя. Ведь так? Ты же не кинешь меня, Тань? Не отвернешься?

Он мягко очертил пальцем моим губы, изучая, лаская прикосновениями.

— Лёш, ты и сам все знаешь. Я отворачиваюсь только от предателей, – меня смутил мой хриплый голос, но не ответить на это я не смогла – поняла, о чем Горин. — Отсутствие денег и проблемы меня не смущают. У меня вся жизнь такая, и я не особо страдала. И сейчас не страдаю. Так что не кину, и не отвернусь.

Леша улыбнулся, сделал шаг назад, чтобы войти к отцу, а я поддалась порыву, и обняла его.

Вот дурак! Если бы я проблем боялась, я бы сразу послала его куда подальше вместе с предложением о замужестве. Или согласилась бы, но нашла бы способ отдалиться, свести все отношения к материальной стороне.

— Спасибо, Тань, – прошептал он мне в макушку.

— За такое не благодарят, – пробурчала я. — Кто тебе в голову столько глупостей вложил? Не все же такие, как Диана.

— Я знаю, что не все. Но каждый раз радуюсь, когда вижу подтверждение этому, – я почувствовала легкий поцелуй в висок, и на секунду обняла Лёшу еще крепче.

А затем со вздохом отстранилась.

Сейчас не время.

— Тань, просто чтобы ты знала, – Леша схватился за ручку двери, —

даже не случись вся эта история с Марьяной, я бы сделал первый шаг. Не таким образом, не в это время, но сделал бы. Ты бы все равно моя была!

Я усмехнулась такой наглости, но на душе еще теплее стало.

— Папа, – мы вошли в кабинет, и Лёша кивнул отцу, сидящему за ноутбуком.

— Здравствуйте, – улыбнулась я.

Герман Андреевич выглядит забавно – в полосатом махровом, явно банном халате он смотрится комично в дорогом, массивном интерьере домашнего кабинета.

— И вам привет, раз уж зашли, – довольно-таки добродушно, к моему удивлению, поздоровался с нами Герман Андреевич. — Что-то случилось?

— Как ты? Мама сказала, что ты приболел, и…

— Сын, я рад, что ты тревожишься обо мне. Но это не визит вежливости, я ведь правильно понимаю? Давай сначала о деле, а потом о личном. Я сам хотел помириться, глупая ссора получилась. Не сердитесь, дети, – вздохнул мужчина, все больше удивляя меня. — Но об этом позже. Итак?

Я кивнула Лёше, предлагая ему начать разговор. Он не менее меня удивился реакции отца. Я, если честно, ждала плохого приема. В первую встречу именно Герман Андреевич в штыки нас с Лёшей воспринял.

— Я насчет Марьяны. Знаю, ты не одобряешь, что я удочеряю ее, но это – решенное дело. Объявилась ее родная мать, – Лёша нахмурился, на секунду замолчал, явно сдерживая ругательства. — Ей нельзя отдавать Марьяну, но есть шанс, что она ее отнимет.

— Она…

— Она и правда дурная женщина, – вставила я, опередив Лёшу. — Ей малышка нужна только чтобы квартиру Стаса продать, и с помощью этих денег решить финансовые проблемы.

— Мы за Марьяну драться будем, но, – Лёша поморщился, и процедил, — мы в этих вопросах с адвокатами, судами и прочим не разбираемся. Помоги, отец!

Герман Андреевич внимательно смотрел на сына, и я надеялась, что он видит то же, что и я начала видеть – не хулигана и раздолбая-кутилу, а молодого мужчину. Да, Лёша пока не все вопросы сам может решить, и из-за этого бесится – кажется, мужчины гордятся тем, что любой вопрос сами могут уладить. А по мне – глупость это. И не зазорно попросить о помощи.

— Пожалуйста, – тихо добавила я.

Герман Андреевич вздохнул, и хотел уже ответить, как телефон его просигналил о сообщении. Он прочел его, нахмурился, и уткнулся в ноутбук.

— Сейчас, минутку, – бросил он нам, клацая по клавишам, а затем сплюнул. — Мать твою! – выругался, ткнул пальцем в сенсорный экран ноутбука, и мы услышали знакомый голос.

— Здравствуйте. Я записываю это обращение, так как боюсь за свою жизнь, и за жизнь своего ребенка. Надеюсь только на общественность, ведь власти у нас на стороне богатых, – мы с Лёшей слушали «обращение» Алёны, а Герман Андреевич еще и смотрел в экран. — Добрые друзья посоветовали мне вынести мою беду в СМИ, и выбора у меня не осталось после угроз в мой адрес. Дело в том, что моя маленькая доченька находится в чужих руках – у сына олигарха. Сейчас я расскажу вам свою историю. Надеюсь на общественное внимание и поддержку!