Подкидыш
Шрифт:
Однако действительность оказалась сложней и в чем-то даже возвышенней. Кристодемус не страдал от банальной влюбленности, а, как он сам объяснил, сумел воспарить разумом в самые сокровенные тайны природы.
— Правильно ты решил, государь, доверить мне исследование жизни и свойств мельчайших существ, именуемых микробами, — гордо тараторил он. — Ибо не знаю, кто еще мог бы справиться с оной задачей, а ведь я пошел дальше. Не только установил, что некоторые микробы в желудке не умирают, потому как вода, будучи сначала выпитой, а потом извергнутой обратно, все равно их содержала. Более того, один матрос, коему я ради науки не пожалел дать полтинник, выпил воду, где этой
Тут Шенда сделал паузу, дабы царь поглубже осознал все величие его разума. А после нее выдал:
— Ежели в каплю воды с микробами добавить каплю хлебного вина, именуемого водкой, то поганые те микробы дохнут от оной добавки все без исключения! И не только в капле, ведь я продолжил исследования дальше.
Ясно, подумал Новицкий. Так продолжил, что по сей день остановиться не может. Герой, блин, прямо как Пастер. На себе эксперименты ставит. Или он мне тут уже половину Питера успел споить?
А целитель тем временем пустился в более подробное описание своих экспериментов.
— Много я опытов проделал с выпитием и последующим выблеванием, — гордо отчитывался он.
Сергея передернуло. Уж чего-чего, а подобных опытов он насмотрелся в двадцать первом веке, причем в куда больших количествах, чем хотелось бы. Кристодемус же продолжал:
— И все они показали волшебную силу хлебного вина. Причем чем оно было крепче, тем лучше умертвляло микробов. Только тебя я ждал, государь, дабы немедля отправить описание нашего открытия в Королевское научное общество, кое в граде Лондоне обитает.
Ух ты, мысленно восхитился Новицкий, он даже не забыл начальство в соавторы пригласить. Да, это настоящий ученый — далеко пойдет, если только не увязнет в своих антисептических экспериментах. А идея с Королевским обществом — вообще блеск.
— Отлично, господин Кристодемус, твое беззаветное служение науке заслуживает всяческих похвал, — изрек император, сделав значительное лицо. — Поэтому из денег, составляющих мою долю, можешь оставить себе половину на дальнейшие опыты. Но только с одним условием — на себе их больше не проводить! Ясно? А с письмом в Лондон — это ты хорошо придумал. Отправляй, да приложи к нему посылку — пару бочонков самой крепкой водки, которая только найдется в Питере. Микроскоп они пускай сами ищут. А еще припиши, что собираешься заняться исследованием не только тех микробов, что попадают в желудок через рот, но тех, что извергаются из кишечника через противоположное отверстие человеческого организма. Сам-то пока еще их морить не пробовал? Вот и хорошо, оставим эту честь лондонским академикам. Пусть они тренируются друг другу водочные клизмы ставить, авось пригодится.
Обед состоялся в Меншиковском дворце, вместе с усадьбой занимавшем чуть ли не половину Васильевского острова. Ох, и здорова же домина, подумал император. На картинках и планах, изучавшихся им в Центре, ибо здесь часто бывал настоящий Петр Второй, это не так бросалось в глаза. Нет, правильно мой предшественник его в ссылку турнул, сделал вывод император. Если первый министр строит себе такие хоромы, то когда ему заниматься государственными делами? Тут воровать надо по двадцать часов в сутки, а ни на что другое времени не останется.
Никакой пышной встречи
Проходя по коридорам дворца в Большую палату, Новицкий отметил, что здесь, в отличие от Летнего, хозяйской руки не чувствуется. Стены обшарпаны, полы грязноваты, а вон там вообще стекло разбито, и никто не удосужился хотя бы заколотить дыру досками. Нет, с этой хороминой надо что-то делать. Ее, кажется, через год передадут Кадетскому корпусу, который пока еще называется Шляхетским? Вовсе незачем ждать еще год, пока тут все еще больше развалится. Надо делать оба дела прямо сейчас. То есть подарить дворец корпусу, а заодно и переименовать его как положено. Потому что "Кадетский" — это звучит. Теперешнее же название не вызывало у императора ничего, кроме вопроса — а при чем тут вообще какие-то поляки?
Приглашенных на обед было немного. Кроме самого Федора Ивановича Соймонова, присутствовал адмирал Гордон, брат описанного в романе Толстого генерала Гордона, генерал-аншеф Ягужинский, архитектор Михаил Земцов, кораблестроители Осип Най и Гаврила Меньшиков. Миних заранее просветил царя, что он никакой не родственник светлейшего князя, да и фамилия у него немного другая, пишется с мягким знаком.
Стол был накрыт довольно скромно, а вин на нем не было вовсе. Поели быстро и практически в молчании, после чего император вытер рот салфеткой и заявил:
— Спасибо, господа, все было очень вкусно. А теперь расскажите мне, пожалуйста, что хорошего случилось за время моего отсутствия в городе Санкт-Петербурге.
Господа растерянно переглянулись, а потом Соймонов неуверенно сказал:
— Ваше величество, за это время не приключилось ни одного крупного пожара. И от наводнений нас господь миловал.
Сергей, убедившись, что добавить никто ничего не рвется, усмехнулся:
— Замечательно. А теперь, пожалуй, просветите меня насчет плохого. Павел Иванович, начни ты.
— Воровство, государь, достигло неимоверных размеров, — твердо начал Ягужинский. — А дела государственного управления, наоборот, находятся в полном упадке. Правительствующий Сенат, который и осуществлял их, ныне лишен не только власти, но даже содержания. Делами губерний Сенат сейчас заниматься не может, а Совет — не желает, и поэтому каждый губернатор вертит дела как хочет. Такое положение нетерпимо, оно ослабляет державу. Генерал-прокурора в Сенате нет уже третий год, а обер-прокурором сидит Матвей Воейков, которого и собственная жена-то ни в грош не ставит, не говоря уж обо всех прочих. В результате никакого надзора за исполнением законов нет. Сие есть разрушение всего, что было создано твоим великим дедом, и более я ничего сказать не могу.
— И не надо, — кивнул Новицкий. — Для начала я, пожалуй, внесу ясность в вопрос устройства власти Российской империи. Так вот, здесь ничего не изменилось. Как и прежде, ее главой является император. Но сейчас, в силу его несовершеннолетия, опеку над ним осуществляет Верховный Тайный Совет. Председатель которого сейчас перед вами, это всем известный генерал-аншеф граф Миних. Мы с ним считаем, что он обладает достаточными полномочиями для восстановления должности генерал-прокурора Сената и назначения на нее тебя, Павел Иванович. Послезавтра жду письменного доклада о первоочередных делах, с коих ты начнешь свою службу в этой должности. И чего тебе не хватает для ее успешного исполнения. Вопросы есть?