Подкидыш
Шрифт:
— Ты ведь не хотел бы быть неблагодарным, Джилли? — спросил лорд Лайонел.
Нет, Джилли не намеревался быть неблагодарным, и мистер Ромзей получил место капеллана в домашней церкви. Но герцог надеялся, что через несколько лет мистер Ромзей забудет, что его патрон был когда-то его учеником. «Ради. Бога, Адольф, дай этому старому банальному дураку отпор!» — просил герцога кузен Гидеон.
Но герцогу не нравилось давать отпор тем людям, которые не желали ему ничего, кроме добра. Он был очень разумен и предельно вежлив с теми, чье положение обязывало без возражений принимать резкости хозяев.
— Адольф, ты не можешь продолжать держать возле себя такого старого лакея, как Нитлбед! — уговаривал герцога Гидеон. — Дай ему содержание — и с глаз долой!
— Не могу, — в отчаянии отвечал герцог. — Это разобьет
— Неужели ты не можешь заставить себя ранить чьи-то чувства, дорогой? — спрашивал Гидеон с холодной усмешкой.
— Только не чувства тех, кто привязан ко мне, — просто отвечал Джилли.
— Тогда тебя не ждет ничего хорошего!
Джилли, к несчастью для себя, был склонен верить в это.
А теперь, казалось, к списку людей, которых герцог не мог обидеть, должен был прибавиться еще один человек. Герцог не знал, нравился он своей нареченной или нет, но она была всегда с ним нежна, и если верить дяде, ее судьба зависела от Джилли. Его решение должно было определить, станет она герцогиней или нет. Герцог не был членом ни одного из лондонских клубов, и светских знакомств у него в городе было мало. Но он не сомневался, что шансы леди Хэриет стать герцогиней обсуждаются в клубе «Уайт» [2] . Там, возможно, заключаются пари, и чтобы разрушить надежды Хэриет, надо просто не иметь сердца. Так размышлял Джилли.
2
Клуб «Уайт» — старейший клуб в Лондоне, члены которого прославились экстравагантными пари. (Прим. ред.)
Его уныние усилилось. Откинувшись на спинку сидения, он устремил свой взгляд на покачивающуюся фигуру форейтора. Герцог вновь попытался представить себе леди Хэриет, но убедился, что это довольно сложно. Она была так идеально воспитана, а последнее время находилась под таким неусыпным надзором, что ему трудно было припомнить какое-нибудь естественное ее движение. Между их семьями существовали тесные отношения, и Хэриет часто гостила в Сейл-парке. В детстве она ему нравилась больше, чем другие дети. Но та непринужденность, которая когда-то существовала между детьми, давно исчезла. Может быть, их смущал заключенный договор в отношении будущего, а, может быть, причиной охлаждения была все возрастающая ее застенчивость, Иногда Джилли приглашал ее в оперу или на танцевальные вечер у «Элмака». Джилли обнаружил, что с ней приятнее разговаривать, чем с любой другой леди его круга. Но считаться его невестой, да еще из-за не самостоятельно принятого им решения — это было слишком. И хотя он не имел четкого представления о том, какой бы хотел видеть свою невесту, Джилли был уверен, что она не похожа на бедную Хэриет. Но так как герцог понимал, что должен жениться на леди, у которой была бы прекрасная родословная, то пришлось признать, что Хэриет подходит ему лучше, чем кто-либо другой. Но как были скучны эти расчеты! И хотя герцог хотел сообразовывать свои поступки с требованиями семьи, он мечтал найти, невесту, которую, по крайней мере, не знал с колыбели. Мысли герцога обратились к людям, которые живут в бедности. Он представлял себе какого-нибудь своего ровесника — без богатства и титулов, который вынужден проводить дни в Тэтч Энде — в доме с протекающей крышей. Допустим, он мог быть помощником трубочиста. И хотя, без сомнения, лучше быть седьмым герцогом Сейлским, чем помощником трубочиста, все-таки Джилли казалось, что какому-нибудь малому по имени Дэш, помощнику трубочиста из Тэтч Энда, живется проще и веселее, чем ему.
Джилли стал представлять себе картины жизни мистера Дэша, и это его развлекало до того момента, как карета въехала на Керзон-стрит. Здесь он повысил статус Дэша, подарив ему один из уютных маленьких особняков в этой части города. Когда Дэш возвращался домой после веселого вечера, проведенного со старыми друзьями за французскими азартными играми, он, взойдя на ступени, сам открывал дверь ключом и не находил в холле никого, кто бы хоть капельку волновался, поджидая его. Никто из слуг мистера Дэша не знал его отца, да и слуг-то у него было мало: только повар и одна или две горничные, ну, возможно, еще и конюх, чтобы присматривать за лошадьми. Форейторы, дворецкие, ливрейные лакеи и камердинеры были незнакомы мистеры Дэшу. У него не было никаких родственников или, может (быть, у него были один или два кузена? Герцог не мог принять решение. Хотя кузен сам по себе не помешал бы мистеру Дэшу, но ведь кузены неизбежно влекут за собой наличие дяди, а у мистера Дэша не было дяди, даже такого, который жил бы очень далеко от Лондона и никогда не покидал свой дом. И, думал герцог, наслаждаясь своими мечтами, у мистера Дэша не было ни священника в домашней церкви, ни управляющего, не было и семейных традиций, которые надо было продолжать, ни величия рода, которое надо было поддерживать.
Как раз в этот момент карета Джилли остановилась. Перед ним возвышался не уютный маленький дома мистера Дэша, а крытая галерея величественного особняка герцогов Сейл. Пока он осматривался, огромные двери распахнулись и возникла фигура дворецкого. Затем два ливрейных лакея спустились по ступенькам, откинули лестницу кареты и с поклонами встали у дверцы. За лакеями сбежал со ступеней мистер Чигвел, стюард, который строго наблюдал за действиями лакеев и был первым, кто приветствовал герцога.
Джилли рассмеялся не без горечи.
Старший из двух лакеев, который значился в книге мистера Скривена как «лакей герцога», стоял с согнутыми и вытянутыми вперед руками, чтобы поддержать герцога, когда тот опустит ногу на лестницу кареты. Его лицо оставалось бесстрастным. Но молодой лакей не удержался от широкой простодушной улыбки. Мистер Чигвел, несколько шокированный странным смехом герцога, строго покосился на лакея.
Герцог подхватил свою малакковую трость, нагнул голову так, чтобы его высокая касторовая шляпа с загнутыми полями не задела верх дверцы, и легко спрыгнул вниз, не обращая внимания ни на приставленную лестницу, ни на протянутые руки. Мистер Чигвел и старый лакей ринулись вперед, чтобы предотвратить возможное падение герцога. От испуга оба взволнованно вскричали:
— Ваше сиятельство!
— О, не волнуйтесь, — сказал герцог сухо. — Мне помощь не нужна.
Мистер Чигвел вежливо поклонился и проговорил, преодолевая замешательство:
— Я очень рад видеть ваше сиятельство в таком бодром расположении духа; прошу в дом, сэр. Я не сомневаюсь, что после поездки вы хотите отдохнуть. Стол с прохладительными напитками и закусками для вашей светлости накрыт в голубом зале.
— Спасибо, — ответил герцог. Он взбежал вверх по ступенькам, улыбнувшись Борродейлу, который в тот момент делал поклон. Внутри особняка его поджидали еще три персоны: конюх, управляющий и рослый джентльмен, который, как только увидел герцога, развел руки для объятий и радостно прорычал:
— Мой дорогой герцог! Вы должны позволить мне первому приветствовать вас здесь, в Лондоне! Как поживаете? Да я и сам могу свидетельствовать, что выглядите вы прекрасно!
Джилли замер на пороге, почти с ужасом следя за атлетической фигурой, надвигавшейся на него. Затем, опомнившись, покраснев, протянул обе руки для дружеского пожатия.
— Прошу прощения! Я не знал, что вам было известно о моем приезде. С вашей стороны очень любезно встретить меня, капитан Белпер.
— Что вы, как же я мог не прийти, мой дорогой герцог? — воскликнул капитан. — Я получил записку о вашем приезде от вашего дорогого дяди и нашел эту новость превосходной. Уж не помню, сколько времени прошло с тех пор, как я видел вас в последний раз! Проходите, проходите же, не стойте на сквозняке, сэр! Как видите, я не забыл ваших слабостей, сэр. Простуженное горло не должно испортить вам пребывание в городе, дорогой герцог.
— Спасибо, спасибо, — пробормотал герцог и повернулся к управляющему.
Мистер Скривен, мужчина средних лет, в скромной черной одежде, низко поклонился, сказав, что для него огромное счастье видеть здесь его сиятельство. Он также выразил надежду, что герцог найдет полный порядок и все необходимое в доме, и заранее извинялся за возможные упущения.
— Вашему сиятельству, — оправдывался Скривен, — должно быть, известно, что в настоящее время у нас нет полного штата слуг. И я вынужден с сожалением признать, что мастерство главного кондитера не совсем на должном уровне, — его лицо растянулось в извиняющейся гримасе. — Но его сиятельство слишком поздно предупредил меня о вашем визите, и у нас не было достаточно времени, чтобы как следует обо всем позаботиться.