Подкидыш
Шрифт:
– Да, это проблема. Главврач уж лет двадцать здесь один и тот же, – веселился доктор.
– Так и я о чем, – вторила ему Женя.
– Ой, – спохватился он, – меня Валера зовут.
– Филимонов Валерий Петрович!
– Откуда вы знаете? – изумился врач.
– Эх, доктор, если бы вы не были так знамениты, я бы не поверила, что передо мной именно вы!
– Почему? – искренне удивился Валера.
– Неудобно даже такое говорить, – смутилась девушка.
– Да я уж сам понял. Туплю, да? Но это
– Придется мне увольняться, толком не начав карьеры, – наигранно вздохнула санитарка, – а я-то дурочка надеялась через пару месяцев стать старшей поломойкой.
Валера не выдержал и снова широко улыбнулся.
– Вы – шутница, а нам нужны такие, оставайтесь. Ой, а почему увольняться? – забеспокоился Валерий.
– Ну как же? Вы ж тупите из-за меня? Так? А как же операции будете делать, если я останусь? Меня ведь поставили мыть ординаторскую в том числе, значит будем часто встречаться, – уже серьезно проговорила Женя и открыто взглянула на доктора.
Он снова замер, глядя в её глаза, и повторил завороженно:
– Часто будем встречаться.
В этот момент он вспомнил о своих многочисленных делах, спохватился, вскочил и, убегая, выкрикнул:
– Отлежитесь часик, я предупрежу Васильевну. Увидимся.
Часть 4
Но последующая неделя закрутила Валерия так, что он порою не успевал ни завтракать, ни обедать. Очень скучал по дочери, слава Богу, что Алевтина Владимировна привозила её в клинику регулярно, и каждую свободную минуту доктор выбегал во двор, чтобы провести редкие минуты затишья с доченькой.
В один из таких нечастых моментов, когда няня, Алёнушка и Валерий сидели в беседке и громко смеялись, мимо проходила Женя. Девушка бегала по делам в соседний корпус. Увидев Валерия, она сбавила ход и громко поздоровалась, Валерий вскинул голову на её голос, и тут же почувствовал то же самое волнение, что и в первую их встречу.
– Идёмте к нам! – позвал он санитарку, – отдохните немного.
– Я не могу, извините, меня ждут в отделении, – спешно ответила Женя и побежала ещё быстрее.
И снова молодые люди не виделись несколько дней. Жизнь Валерия текла своим чередом, и он лишь изредка вспоминал Женины глаза необыкновенной красоты.
Ночные дежурства случались часто, и в одно из них было затишье, никаких экстренных операций. Валера уютно устроился на диванчике в ординаторской, и даже умудрился уснуть. В дверь тихо постучали.
–Войдите! – крикнул доктор, удивившись. У них не было принято стучать.
Вошла она. Тонкая, стройная, белый цвет был ей удивительно к лицу. Валера вскочил с дивана, снова испытывая то же самое волнение.
– Женя, а вы что здесь делаете? – задал вопрос невпопад.
Женя тихонько рассмеялась.
– Доктор, ну вы опять за своё, осталось только мне воду разлить.
Валерию тоже стало смешно, и он улыбнулся своей доброй и теплой улыбкой, за которую его обожали и дети, и взрослые.
– Воду разливать не будем, а наоборот, давайте-ка нальём. И не в ведро, а в чайник, и попьём кофейку. Как насчёт хорошего? Мне больные подарили на днях, сказали, из совминовских загашников, – и доктор хитро подмигнул.
– А можно? – по-детски наивно спросила Женя.
– А вам уже исполнилось восемнадцать? – с шутливой строгостью спросил доктор.
– Мне двадцать один! – быстро ответила Женя.
– Ого. Кто бы мог подумать! Так ты уже совсем взрослая, – доктор решил перейти на «ты», – можно даже и коньячку столовую ложку в кофеёк.
– Нет, нет, – перепугавшись чего-то, быстро отказалась Женя. – Я вообще зашла пол у вас протереть, – вы сами пейте, а я пошла.
– Ну чего ты перепугалась? Хорошо, выпьем просто чаю, сейчас посмотрим, что у нас тут есть.
Шкаф в ординаторской всегда был похож на мини кондитерскую фабрику. Благодарные родители тащили врачам конфеты и шоколад тоннами. Частенько, конечно, бывал и коньяк, и икра, и многие другие дефицитные продукты, но кондитерские изделия были вне конкуренции.
В мгновение ока Валера вытащил из шкафа ассорти в большой коробке, печенье курабье, заботливо положенное кем-то в вазочку, мармелад и сгущенку.
– Прошу! – широким жестом он пригласил Женю за стол.
Девушка не смогла отказаться, ибо была сладкоежкой. За чашкой чая доктор попытался хоть что-то узнать про неё, но она замкнулась и, смущаясь, отвечала очень коротко:
– Живу на съёмной квартире, родителей нет, умерли. Окончила десять классов и сразу работать, замужем не была.
– А дети есть? – спросил Валерий.
Женя вздрогнула, вскочила, улыбнулась и выпалила:
– Ну вы, доктор, меня совсем заболтали, а ведь я на работе, – и выскочила из кабинета.
Валерий остался в полном недоумении.
Как-то вечером за ужином Алевтина Владимировна рассказала Валере, что та девушка-санитарка, которая пробегала мимо них, подошла на днях к ним с Алёнушкой.
– Ты знаешь, Валера, все медсестрички и даже ваш единственный медбрат, санитарки и врачи подходят к нам, здороваются, сюсюкаются с Алёнкой, приносят что-то вкусненькое, угощают. Но наша малышка, в основном, ни на кого особо не реагирует. На руки не идёт, и тем более не разговаривает, а к Жене руки сама потянула, расплылась в улыбке и гулять пошла.
– Да вы что? Вот это да! Здорово! Я рад, что Алёна становится общительной.
– Да, хорошо. Ты знаешь, я даже вздремнула минут пятнадцать, пока они гуляли, – добавила няня.