Подкидыш
Шрифт:
— Золушку в тряпье полюбили! — заметила Варвара.
— Ага! В хрустальных туфельках! Сама говорила! Я в таком и во двор не выйду! Бандиты прибегут, с туфлями меня унесут. А Золушка даже на бал не побоялась в них прийти! Я не прошу ее туфлей. Но что-нибудь покрасивее дай.
— Ленка! Я же не волшебница! — отозвалась мать.
— Ага! Мы с Любкой выпросили тебе принца у Деда Мороза! А мне ты не хочешь помочь? — обиделась девчонка
— Будет тебе обнова. Не реви! — пообещала Стешка заняться нарядом, когда освободится.
— А сейчас подметите в сарае, во дворе. Снег с дорожки уберите.
— Он придет? — зажглись глазенки Ленки.
— То как же? Он во все дома заглядывает, особо в те, где его ждут! — сказала бабка.
— Враки все. Нет Морозов! Это просто дядьки бороды привязывают и просят на пожрать. Так все деревенские говорят.
— Потому к ним Дед Мороз не приходит, что детва только глупое да пьяное слушает.
В этот день в доме заснули почти под утро. Ленка с Любкой, замирая от счастья, не могли насмотреться на свои наряды. Пусть не новые. Зато к ним пришиты красивые кружева. И платья впрямь стали, как новые.
Варвара напекла хлеба, булок, пирожков и ватрушек — на все праздники. Уже с учетом Александра и Сергея.
«Что ни говори, мужики в доме появятся. Какое-никакое подсобленье нам выйдет. Лишь бы прижились они у нас. Только бы им понравилось. А уж я расстараюсь, пока жива. Пусть не мне, хоть бы Стешке повезло, — вздохнула баба. И в первый раз вспомнила не мужа, а Николая: — Где он, бедолага, нынче мыкается? И чего это ему у нас не полюбилось? Исчез и глаз не кажет. Хоть бы прописал, как и где пристроился? Иль вовсе памяти не стало? Иль адрес забыл?»
Весь день до самого вечера прошел в заботах. Женщины побелили печь, помыли полы на кухне. Девчонки, слепив громадного снеговика у калитки, пошли в баню вместе с бабкой. Стешка собралась доить коров и, выглянув в окно, выронила подойник. К дому спешил Александр, ведя за руку худющего мальчонку. Тот устал. Едва передвигал ноги. Но, увидев снеговика у калитки, рассмеялся. Поздоровался с ним. Понял, поверил, что здесь его ждут.
— Здравствуйте! — неуверенно шагнул через порог следом за Александром.
— Здравствуй! — глянула в измученные, усталые глаза мальчонки.
— Раздевайтесь. Поешьте и в баню! Нынче все горести смыть надо! Чтоб в Новом году их не было! Хорошо? — притянула к себе головенку Сергея, поцеловала в макушку: — Держись принцем, тебя тут сразу две Золушки ждут! — рассмеялась весело.
Сергей робко сел к столу.
— Ешь, — подвинула ему борщ Стешка. Мальчишка вопросительно глянул на Александра. Можно ли?
— Давай, ешь, — отвернулся, вышел из-за стола. Сережка ел взахлеб, с жадностью.
— Поесть было некогда. Торопились. Но все успели! Я тебе потом расскажу. А пока прочти вот это. И не затеряй. Это очень нужная бумажка. В будущем может пригодиться, и не только Сергею.
«Отказное заявление», — увидела Стешка бумагу с подписями и печатями.
Она пробежала глазами первые строки. Но когда остались две последние, не выдержала, села на стул, горло перехватило: «…обязуюсь никогда не искать, не интересоваться, не искать общения, не требовать помощи, не возвращать к себе. Я отказываюсь от него навсегда…»
— Тихо, — прижал палец к губам Александр. И добавил шепотом: — Потом расскажу все.
Сережка
— После бани… — услышал снова. А тут в дом влетели распаренные, раскрасневшиеся девчонки. Увидев Сергея, застеснялись. Приумолкли. Но едва познакомились, сразу потащили к елке.
— Сначала в баню! — настоял Александр и увел с собой мальчишку.
Стешка, подоив коров, помогла матери накрыть на стол, а девчонки никак не могли поделить Сережку. Кому сегодня сидеть за столом рядом с ним.
— Я сяду! Я старшая! — настаивала Любка громко.
— Нет я! Я — первая принца позвала! Он ко мне пришел. Со мной играть будет.
— Не спорьте! Не принц он! Брат ваш теперь. Он всегда с нами жить станет. А братьев не делят! — вошла Варвара.
В эту ночь, когда вся семья собралась за столом, Сережка, по общему согласию, сел меж девчонок, взрослые, выпив вина, пожелали, чтоб этот дом стал родным для Александра и Сергея. Чтобы признали они бесхитростное его тепло и хранили в самом сердце…
Впервые за много месяцев Сергей уснул на теплой лежанке русской печки под сказку Варвары, среди девчонок, по-сестрински, доверчиво раскинувшихся на лежанке. Голова Ленки — на плече мальчишки. Любка прижалась щекой к макушке.
Хорошей была сказка. Доброй и светлой. Он никогда раньше такой не слышал даже по телевидению. Наверно, увидел во сне продолжение и разулыбался. Впервые этой ночью он не замерзнет, его никто не прогонит, не испугает пьяным криком и не обзовет грязно и обидно.
Совсем иную сказку рассказывал Стешке Александр. Тихо-тихо, чтоб другие не услышали. Чтоб не убежала от ужаса Варварина добрая сказка, споткнувшись на осиротелом мальчишеском сердце.
— Я его на чердаке многоэтажки нашел. Подсказали, где живет, вместе с такими же беспризорниками. Там — десятка три ребятишек. Всякие. Девчонки и мальчишки. Все уже бомжи со стажем. Есть совсем малыши — трех, четырех лет. Их тоже… Выгнали, или сами убежали. Не от добра. От расправы. Иные от смерти.
— А с Сережкиной матерью виделся?
— Пришлось. Вынужденно, конечно. Не в квартире. Вначале в милиции, потом в нотариате. В милицию я сам пришел. Взял подтвержденье, где живет Сергей. Потом ее вызвали. Предложили забрать сына. Она отказалась. Всю вину на меня свалила. Мол, она работала, а я ее сына плохо воспитал. Испортил вконец. Ну, взял я подтвержденье о своем заработке. Он оказался вдвое больше, чем у нее. Не вышло обвинить меня в иждивенчестве и несостоятельности содержать ребенка. А уж грязи на наши с Сережкой головы было вылито достаточно. Я испортил сына! Но, помилуй, разве своевременным питанием, уходом за мальчишкой, помощью в подготовке уроков можно испортить ребенка? Нелепица! Но даже милиция удивилась, что мать ни разу не дала сыну денег на завтрак в школе. Я его одевал! Готовил к школе! Она даже не знала, что нужно сыну! И когда ей предложили забрать его домой, в буквальном смысле завизжала: «Ни в коем случае! Не хочу!» В милиции ей сказали, что с нее будут удерживаться алименты на воспитание сына. Она ответила, что не станет их платить.