Подкидыш
Шрифт:
— Апчхи! — чихнул придворный маг и начал наколдовывать магический светильник, так как факелы тоже не выдержали напора гениального творения Ляпуни. — А это еще что такое?
Нет, «философский камень» не сделал стену подземной лаборатории золотой. Он просто сокрушил ее, явив взору изумленного мага пролом, сквозь который Шкваркин увидел письменный стол и стеллажи, заваленные древними фолиантами.
— Не зря я тебя брал в ученики… — восторженно прошептал придворный маг, сообразив, что перед ним кабинет, или, точнее, тайная комната, одного из его предшественников на посту придворного мага. Шкваркин был уверен, что именно здесь, среди этих
5
Зеленый ад внезапно расступился, и Ларс де Росс уткнулся носом в глухую стену. Писатель задрал голову. Гранитная скала отвесно взмывала вверх под небеса. Не было никакого плавного перехода в пологие холмы с медленным подъемом вверх и постепенным изменением ландшафта. Просто — бух! — и горы. Словно какой-то гигантский ребенок решил поиграться и с размаху вляпал каменную громаду в буйные заросли Прикарденского леса.
— Ну вот, до гор я, кажется, добрался, — почесал затылок Ларс де Росс, — и что дальше?
Тот же вопрос занимал и Тича, наблюдавшего за ним из соседних кустов.
«Айри, я его довел!»
«Куда довел?»
«До гор».
«И что он делает?»
«Стоит, раззявив рот, и репу чешет, — хихикнул Тич. — Скала высо-о-окая. Можно мне теперь домой?»
«Я тебе дам домой! Иди с ним до конца и охраняй».
«Да он же на драконов прет!» — перепугался Тич.
«И ты с ним на драконов при… нет лучше первым их найди и постарайся договориться».
«Да ты совсем дурная, Айри!!! Что я им скажу? Братва, вон там идет один придурок с зубочисткой вас валить. Так вы уж, будьте ласковы, сразу на спинку падайте и лапки кверху поднимайте. Так что ли?»
«Не знаю, так или не так. Делай, как хочешь. Но чтобы он с Карденских гор живой вернулся! Позаботься о нем».
«А обо мне кто позаботится? — разобиделся Тич. — Я уже, между прочим, кушать хочу. Твоей рыбки надолго не хватило».
«Питайся тем же, чем и Ларс».
«Да он уже второй день одну травку жрет, вегетарианец хренов! — всполошился Тич. — Ты что, смерти моей хочешь?»
«Я хочу, чтоб вы живыми вернулись домой».
«Спасибо. Прикажи на кухне приготовить чего-нибудь повкуснее. Я уже бегу…»
«Я тебе побегу! От Ларса — ни на шаг и — охранять! А почему он только травку жрет?»
«А я откуда знаю? Вокруг столько дичи, только лапу протяни, а он за ней как ни гоняется, она от него удирает».
«Бедненький, оголодал, наверное. Ты на него хрумченка хоть какого наведи».
«Так поздно! Мы уже у гор. Айри…»
«Ой! Больше не могу болтать. Кажется, папа идет. Все, отключаюсь».
Тич пробурчал себе под нос что-то нелестное по адресу хозяйки и начал наблюдать за безуспешными попытками Ларса взобраться по практически отвесной стене.
«Во дурак! — мысленно вздохнула ящерка. — Нет чтоб отойти на двадцать — тридцать шагов вправо и по симпатичной трещинке, как по лестнице… Может, подсказать? Фигушки. Перебьется. Если своей головы нет, чужая по-любому не поможет…»
Айри спрыгнула с подоконника, на котором перед общением с Тичем сидела, дрыгая ножками и читая книгу, подбежала к арфе, плюхнулась на мягкую табуретку, стоящую перед ней, и начала перебирать струны, делая вид, что давно уже тут музицирует.
Клод Карденский вошел в комнату, рассеянно чмокнул дочку в щеку, сдернул с подоконника книгу, прочел название: «Рыцарь без страха и упрека». Князь покосился на дочь, покачал головой и грустно вздохнул. Девчонка вошла в пору, и с ней все труднее было справиться. Стоило ему по делам покинуть замок, как она тут же удирала с ящеркой в запретный лес. Стража малышке он подарил, когда ей было лет семь, не больше. Клод, как и Айри, с детства (а если быть более точным, с тринадцати лет) шастал по Прикарденскому лесу и знал многие его тайны. А потому, однажды наткнувшись на новорожденную ящерку, только что лишившуюся мамы в пасти грызля, очень обрадовался. Он знал, что эти шустрые зверьки, искусно создающие мороки, легко поддаются дрессировке и верно служат своим хозяевам. Но через пару лет он о своем подарке начал сожалеть, так как на пару они творили такое, что весь замок становился на уши, причем частенько зачинщиком всех главных шкод, как в замке, так и за его пределами, являлся Тич, а не его дочурка.
Клод положил на место книгу, сел на диван.
— Айри, иди сюда. — Князь похлопал ладонью по сиденью дивана, приглашая дочку подсаживаться к нему. — Мне надо сообщить тебе нечто очень важное.
— Да, папа.
Девица, шурша юбками, перепорхнула с табуретки на диван, подкатилась под бочок папаше и начала ластиться. Клод невольно усмехнулся. Хитрюга подлизывалась, думая, что он все еще сердится на нее за очередной вояж в Прикарденский лес. Князь ласково погладил дочку по пышным златокудрым волосам.
— Я вижу, ты уже читаешь рыцарские романы, дочка?
— Да, папа.
— А ты знаешь, чем они обычно заканчиваются?
— Все по-разному. Вот этот, — кивнула девушка на подоконник, — еще вообще не закончен.
— Они заканчиваются свадьбой.
— В общем, да, — не могла не согласиться с папой Айри.
— Доблестный рыцарь совершает кучу подвигов ради своей прекрасной дамы, которая потом обязательно оказывается принцессой…
— У рыцаря Роланда оказалась маркиза, — возразила Айри. — Такая дура, должна тебе сказать…
— Айри, — нахмурил брови Клод Карденский, — где твои манеры? И вообще, прошу меня не перебивать.
— Прости, папа.
— Так вот, у рыцарей в романах дамы сердца принцессы, а тебе повезло гораздо больше.
— Не поняла, — насторожилась девушка.
— С тобой, княжной, хочет сочетаться браком принц.
— Что?!! — Девица взвилась чуть не под потолок, но папа успел отловить ее за талию и усадил обратно рядом.
— Я тоже очень рад, — флегматично сказал он, с трудом удерживая дочку на месте, — но не стоит проявлять так бурно свой восторг.