Подкидыши чужих галактик
Шрифт:
Что ж, значит, никто не помешает инспектору хоть каждую ночь проводить на берегу.
А днем...
А днем он может бывать в тех кафе и закусочных, что расположены возле интересующих его предприятий. И рано или поздно отыщет тех, кто был знаком с кем-то из заговорщиков. И узнает все, что ему нужно.
...Прошла неделя, но дарейты так и не откликнулись на призывы инспектора. Ольшес начал уже думать, что они ушли к другим берегам. Он внимательно читал все столичные газеты, покупал все зарубежные издания, какие только продавались в городе, - в надежде найти упоминание о том, что морские чудища
Зато инспектору удалось обзавестись множеством болтливых приятелей, обрадованных возможностью выпить кружку-другую пива за счет наивного провинциала. Правда, болтали они все больше не о том, что интересовало инспектора Ольшеса, но все же понемногу он накапливал и нужные ему сведения. К сожалению, их было пока слишком мало для того, чтобы начинать активные действия.
Во всяком случае, Даниил Петрович теперь был твердо убежден в том, что дарейты по-прежнему остаются в Желтом заливе, потому что уже не раз слышал рассказы о том, что они все-таки продолжают выходить - но чрезвычайно редко и только в ответ на призывы кочевников. Видимо, тот, кто их предал, был из горожан.
И он упорно продолжал звать каждую ночь, стараясь напомнить дарейтам о том единственном разговоре, который состоялся между ними. Но по-прежнему не слышал в ответ ничего.
Хозяйка пансиона, кокетливая мадам, высокая и плотная, при встречах с новым постояльцем считала, похоже, своим долгом непременно подмигнуть молодому человеку из провинции, так активно развлекающемуся в Столице. Разумеется, мадам была уверена, что господин Керт не теряет времени даром, и что его способность очаровывать столичных дам еще долго не иссякнет. Ольшес не старался убедить старую леди в обратном. Его вполне устраивало ее мнение о нем как о беспечном ловеласе. Но иногда во взгляде мадам Арсин мелькало нечто такое, что заставляло инспектора задумываться. И он постоянно держал где-то в уголке памяти мысль о несоответствии манеры разговора мадам - и этими взглядами. В этом тоже нужно было разобраться, как и во многом другом.
В начале второй недели столичной жизни Ольшес, сидя за ленчем в скромной забегаловке, внимательно прислушивался к разговору двух молодых людей, жевавших бутерброды и салат за соседним столиком. И этот разговор инспектора весьма заинтересовал. И насторожил. То ли молодые люди были излишне наивны и доверчивы, то ли говорили специально для того, чтобы их кто-то услышал...
– ...Иначе получится, что она понапрасну пожертвовала своей жизнью.
– Да, ты прав.
– Но если мы попытаемся...
– Само собой. Тем же и кончится.
– А ты с Лорисом больше не виделся?
– Нет.
– Может быть, он еще что-то поймал?
– Может быть. Только он отключил телефон и никого не хочет видеть.
– Но если те, на орбите...
– Тише!
– предостерег второй.
– Совсем с ума сошел?
– Да кому мы нужны? Ну, ладно... Слушай, а если попробовать поговорить с Найтой?
– Она слишком труслива.
– Но ведь никто не знает, что она это умеет. Чего ей бояться?
– Как раз этого она и боится - что кто-то узнает.
– Да ведь это же ночью, кто может увидеть? На берегу полиции нет.
– Сомневаюсь, что она согласится.
– Ну, попросим, чтобы она просто передала сообщение дарейтам - что кто-то снова прилетел, но на этот раз тайно.
Ольшес чуть не поперхнулся куском мяса. Ничего себе секретность! О его прибытии запросто болтают в дешевом кабачке!..
– Ну, мне кажется, что об этом они и сами знают.
– Слушай, а давай устроим засаду на пляже, а? Может, эти пришельцы придут говорить с дарейтами?
Даниил Петрович внезапно уронил вилку. Она со звоном покатилась по полу, и молодые люди испуганно оглянулись, но увидели только неловкого провинциала, торопливо нырнувшего под стол в поисках утерянного орудия труда. Однако их разговор прервался, чего и добивался инспектор. Ну и дураки, подумал он. А может быть, не дураки, а агенты правительства? Ну, это выяснить несложно.
И когда юноши, встав из-за стола, направились к выходу, Ольшес поспешил рассчитаться и пошел за ними следом.
Молодые люди расстались на ближайшем углу, и Даниил Петрович выбрал блондина, говорившего о некоей Найте, способной общаться с жителями моря, но не желавшей почему-то, чтобы об этом узнал кто-либо посторонний. Светловолосый юноша не спеша зашагал по тротуару, иногда поглядывая на витрины магазинов, но в общем сосредоточившись на собственных мыслях. Инспектор Ольшес не выпускал его из вида, но старался все же держаться как можно дальше - на всякий случай.
Однако их ленивая прогулка не затянулась, потому что юноша, как будто внезапно о чем-то вспомнив, вдруг остановил такси и уехал. Даниил Петрович не слишком огорчился. Он знал, что даже здесь, в Столице, где жило больше миллиона человек, он всегда сумеет отыскать того, кто ему нужен. К тому же у него оставалась надежда на то, что мальчики и в самом деле решат последить за пляжем, чтобы поймать с поличным нехорошего инопланетянина, невесть зачем тайком прибывшего в Тофет.
Но в ближайшую ночь молодые люди на побережье не явились.
Не было их и в кафе. Ольшес понапрасну просидел там весь день.
Прошло еще два дня. Юноши по-прежнему не появлялись. И тогда Ольшес принялся за активный поиск, используя доступные лишь ему одному методы. Результатом этих действий стало то, что уже через два дня он довольно поздно вечером стоял на темной узкой улице, с беспечным видом разглядывая трехэтажный дом на противоположной стороне. Ольшес имел вид туриста, которого занесло невесть куда, но он вполне благодушно отнесся к тому, что вместо парадных резиденций вдруг увидел почти трущобы.
Впрочем, в такой час и на такой улице никому не было дела до забредшего в квартал постороннего. Здесь в основном жили рабочие и мелкие служащие, которым приходилось подниматься слишком рано, и потому они давно уже спали. Разве что старушка, страдающая бессонницей, или обеспокоенная женщина, ждущая возвращения домой загулявшего мужа, могли сейчас выглянуть в окно. Но таким тем более не было дела до позднего прохожего.
Ольшес пересек улицу и вошел в единственный подъезд дома. Здесь, на самом верху, жил один из нужных ему молодых людей - блондин Витас. Ольшес бесшумно поднялся по грязной лестнице с сильно стертыми ступенями и замер у двери квартиры на третьем этаже.