Подлинная красота
Шрифт:
– Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче?
Ник не был похож на мужчин, которым нужен градус для смелости, но последний бойфренд Блэйр доказал, что она не разбирается в мужчинах, так что как знать?
– Вы что-нибудь будете?
Он явно вел себя как можно вежливее.
– Я собиралась выпить чаю.
– Чай – это замечательно, если вам не трудно.
Да, воплощение вежливости. Внезапно Блэйр поняла, что не хочет его извинений, а хочет, чтобы он убрался и перестал будить в ней ненужные чувства. Сегодня она на несколько мгновений почувствовала
Но, по крайней мере, он не обращался с ней как с ребенком.
Вернувшись в реальность, она поставила чайник, насыпала заварку. Николас не уйдет, так что остается гостеприимство. Чем скорее они выпьют чай, тем скорее она от него избавится. Поэтому она выбрала самые маленькие чашечки вместо обычных объемных кружек.
Николас молчал, пока они оба не оказались за столом с полными чашками. И даже тогда ей пришлось начать первой:
– Вы сказали, что хотите извиниться.
Николас кивнул, не отводя глаз от чая.
– Да.
Блэйр проглотила вздох, поднявшийся из глубины души, полный тоски по чему-то, о чем она не хотела думать.
– Извинения приняты. Забудьте.
Жизнь слишком коротка, чтобы хранить обиды.
– Постойте, я еще ничего не сказал! Все не так просто, городская вы моя. – Он улыбнулся, но в глазах оставались тени.
– Вы говорили что-то про женщин, которые все выглядят одинаково…
– Это не важно. – Их взгляды встретились; Блэйр отругала себя за стремление превентивно защищаться. При первой встрече Ник посмотрел на нее так, словно видит ее настоящую, и зрелище ему все равно нравится – и на мгновение что-то у нее в душе отозвалось. А потом она вспомнила про шрамы, про отсутствие одной груди и волос и представила, что бы он сделал, если бы увидел ее настоящую.
Она первой отвела взгляд:
– Я болела. Но теперь мне лучше.
Лучше? Да.
Но ни один мужчина больше не сочтет ее привлекательной.
Николас долго молчал, а потом покачал головой:
– Мне жаль, Блэйр. Вы здесь, пока выздоравливаете и собираетесь с силами?
– Силы ко мне уже вернулись, – заявила она. – Я просто отдыхаю. У меня отпуск.
Он сузил глаза, но на этот раз Блэйр не отвела взгляд. Наконец Ник покачал головой.
– Все это не меняет того, что мне не следовало срываться. Я не думал ни о ком, кроме своего… страха.
То, что мужчина признает свой страх, не должно быть настолько привлекательным. Но в Николасе Конвее это завораживало. Может, дело в том, что он смотрел ей в глаза во время признания. Блэйр облизнула пересохшие губы; у Ника от этого потемнели глаза. Чертовски сексуально…
– Страх не способствует манерам, а я был в настроении на кого-нибудь накричать. – Николас поморщился. – Но если бы я знал, что вы болели…
– Ничего страшного. Я же сказала – я уже здорова. – Она едва не развела руками, демонстрируя, что выглядит как воплощение
– Блэйр, мне правда очень, очень жаль. Я повел себя отвратительно.
– Извинения приняты.
– Я сделал ужасную ошибку, и мне нужно искупить свою вину…
– Не передо мной.
– Немного перед вами, – осторожно сказал он, – но в основном перед Стиви.
Блэйр выпрямилась. Ник продолжил:
– Поэтому мне нужно, чтобы вы меня простили.
– Потому что?..
– Потому что я беру обратно все свои слова; я прошу принять Стиви обратно в конкурс и прошу вас лично помочь ей, как вы обещали.
Он сделал глоток, словно ему нужно было промочить горло после этой речи. Большая рука, удерживающая крохотную чашку, должна была бы выглядеть нелепо, но не выглядела. Ник изучал ее взглядом поверх чашки. Он наговорил ей много недобрых слов… однако от одного его взгляда у Блэйр покалывало кожу. Он ожидал, что она простит его полностью и станет ему помогать.
И она ведь поможет. Ее саму это рассердило.
– А что будет на следующей неделе, когда ты опять передумаешь? Мне ждать, что ты будешь стучать мне в дверь и обзывать? – От гнева она даже перешла на «ты».
Ник смутился:
– Конечно нет!
– Я должна тебе просто поверить? Что ты внезапно поменял мнение о… – она склонила голову набок, – как ты это назвал? О жалком конкурсе красоты?
Ник промолчал; Блэйр поняла, что он не поменял мнение. Но все равно собирается позволить Блэйр участвовать. Заинтригованная, она скрестила руки на груди.
– Если бы я не вмешался и не сорвался, ты бы все равно помогала Стиви.
Блэйр собиралась сдержать обещание, данное девочке. Но стоит заставить ее отца немного попотеть.
– Теперь мне придется учитывать, что у нее отец с характером.
– Не такой уж у меня характер! – Он приподнялся на стуле.
Блэйр смерила его взглядом:
– Вы на меня кричите, мистер Конвей?
– Нет, – пробормотал он, плюхаясь обратно. – Просто… Стиви не должна платить за мою ошибку.
Нет, не должна.
– И называй меня Николас. Ник.
Блэйр секунду рассматривала его и едва не рассмеялась от того, как он пытался не хмуриться.
– Я была права, да? Стиви расценила твой запрет участвовать в конкурсе как то, что ты не веришь в ее шансы.
Ник нахмурился сильнее, подтверждая ее правоту.
– Довольна победой? – поинтересовался он.
– И не собираюсь этого скрывать.
– А когда сочтешь, что я достаточно наказан?
– О, твое наказание еще не началось!
Он стиснул кулаки.
– Но ты поможешь Стиви? – выдавил он. – Пожалуйста…
Он любит дочь и желает ей счастья. Хотя и ненавидит конкурс.
– Помогу, но при одном условии, Ник. Что ты будешь поддерживать все, что она делает для конкурса…
– Конечно буду! Я же здесь!