Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
Шрифт:
Эти фрагменты не только дают характеристику следователю Соколову, но и отражают самый крупный недостаток белогвардейского следствия — разобщенность следователей, которые вели это дело.
О какой объективности расследования можно было говорить, если Соколов при возникновении сомнений в действиях предыдущего следователя — обращается не к нему за разъяснениями, а спешит с доносом к начальству?
Что касается разобщенности следователей, то сам генерал Дитерихс, видимо с горечью, признал в своей книге: «Если бы в Екатеринбурге между военными властями, занимавшимися расследованием, с одной стороны, уголовным розыском —
Спустя десятки лет вынуждены, к сожалению, с этим согласиться.
Кроме «кровяных брызг» следователь Соколов усмотрел на стенах дома, на воротах дома, калитке и стенах будки несколько надписей, имеющих порнографический характер или содержащих какие-то фамилии.
Подобные надписи и рисунки были обнаружены и внутри дома.
Наибольшее внимание Соколов уделил осмотру комнаты, в которой происходил расстрел.
Наиболее загадочными в протоколе дополнительного осмотра дома Ипатьева следователем Соколовым 15–25 апреля 1919 г. являются следующие абзацы:
«б. На лицевой стороне арки, ближайшей к правому косяку двери, ведущей из этой комнаты в кладовую, обозначенную на чертеже цифрой III (к правому косяку, если обернуться лицом к кладовой), снята часть деревянной обшивки, покрывающей арку, вместе с обоями. Над этой выемкой имеется сделанная черным карандашом надпись: «Рисовал А.А…», подпись не разборчива
в. Под этой выемкой в штукатурке арки имеется в толщу штукатурки углубление конусообразной формы, несомненно, пулевого характера. Его глубина 2,5 сантиметра, диаметр с краев — 1 сантиметр. От пола оно находится в расстоянии 1 метра 6 сантиметров. Этот пулевой отпечаток не отмечен в акте Сергеева.
г. На стене, обращенной к Вознесенскому переулку, имеются три надписи, сделанные карандашом, не отмеченные Сергеевым: «Прошу не курить», «Борзна», «Кародонов».
д. На самом краю подоконника чернилами черного цвета, весьма толстыми линиями сделаны одна под другой три надписи: «24678 ру. года», «1918 года», «1484467878р.», а вблизи написано такими же чернилами и тем же почерком: «87888».
е. В расстоянии полувершка от этих надписей на обоях стены такими же чернилами и такими же черными линиями написаны какие-то знаки, имеющие следующий вид:
л. Ясно видимых штыковых ударов нигде в комнате убийства не усмотрено, но обращает [внимание] в этом отношении на себя арка, о которой упоминается в сем протоколе выше, в пункте «б». На расстоянии 1—VA аршина от пола, как раз в той высоте, где вырезана обшивка, на 4 косяку двери из комнаты убийства в кладовую (если смотреть на эту дверь из комнаты убийства), усматриваются продолговатые в 1–2 миллиметра разрывы обоев. Получается впечатление, что по этой стороне арки как будто бы скользило острие штыка».
В протоколе осмотра помещений нижнего этажа дома Ипатьева 11, 12, 14 августа 1918 года следователем Сергеевым в присутствии
23 января 1919 года следователь Сергеев получил от генерала Дитерихса распоряжение о том, чтобы все надписи и изображения на стенах этой комнаты, имеющие порнографический характер были частью совсем уничтожены, частью же вырезаны и вручены ему при общей сдаче документов.
При выполнении этого распоряжения был составлен протокол, подписанный следователем Сергеевым, прокурором Иорданским, генерал-лейтенантом Дитерихсом и генерал-майором Богословским.
В четвертом пункте этого протокола отмечено: «4) в углу, противоположном от входной двери, вырезана часть стены на пространстве 9 вершков и шириной 1,5 четверти с изображением головы женщины, а также фигурами ребенка и надписями: «немецкий снаряд и друг».
При этом четыре человека, включая генерала Дитерихса, не усмотрели на вырезанной части стены ни следов от пуль, ни следов от ударов штыков. Не выпала пуля и при удалении вырезки.
19 мая 1919 года следователь Соколов производил осмотр предметов, «изъятых членом суда Сергеевым в комнате, где произошло убийство Августейшей семьи, по акту его от 23 января 1919 года».
И вот что он обнаружил: «4. Две доски, оклеенные картоном и сверху обоями. Они обе имеют вид прямоугольников. Длина обеих одинакова — 43 сантиметра, ширина одной 22,5 сантиметра, ширина другой — 25 сантиметров. Толщина обеих также одинакова — 3 сантиметра. Обе эти доски представляют две части, соседние одна с другой и являются той самой обшивкой арки, выемка которой описывается в п. «6» протокола 15–25 апреля 1919 года.
На одной из этих досок (верхней доске, если сложить их обе вместе) имеется совершенно определенное пулевое отверстие, проникающее всю толщу доски.
Входное отверстие находится в стороне, покрытой обоями, и имеет в диаметре 1 сантиметр. Выходное отверстие на задней стороне доски носит такую же круглую форму. Здесь вокруг его в доске образовались отщепы. Диаметр его несколько больше входного: около 1,5 сантиметра. Под ним, т. е. под этим пулевым каналом, в доске как раз и находится тот пулевой канал, который описывается в п. «в» протокола 15–25 апреля 1919 года.
Таким образом, представляется совершенно несомненным, что пулевое попадание имело место и в лицевую сторону арки, к которой примыкает дверь, ведущая из комнаты убийства в кладовую. Это пулевое попадание не отмечено в актах Сергеева.
На лицевой стороне этой же доски имеются совершенно ясно видимые четыре штыковых удара. Из них три проникают в толщу доски на 1 сантиметр, а одно наружное, проникающее слой обоев и картона и едва углубляющееся в слой дерева. Глубина последнего — 3 миллиметра. Глубокие три отверстия имеют одинаковые размеры: в длину 8 и в ширину 4 миллиметра. Поверхностное имеет в длину 5 миллиметров. Все эти штыковые удары находятся под пулевым отверстием и отстоят от него книзу на 6,75 сантиметра. Одно от другого они все в непосредственной близости. Для точного установления происхождения этих отверстий в них осторожно вкладывалось острие штыка трехлинейной винтовки русской. Форма отверстий как раз совпадала с формой штыка».