Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
Шрифт:
Так начинается повествование белогвардейского генерала Дитерихса в его книге «Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале».
На заборах еще белели объявления Уральского областного Совдепа, содержанием которых было следующее: «Постановление Уралисполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Имея сведения, что чехословацкие банды угрожают красной столице Урала — Екатеринбургу, и принимая во внимание, что коронованный палач, скрывшись, может избежать суда народа, Исполнительный комитет, исполняя волю народа, решил расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного
В книге И.Ф. Плотникова приводится ксерокопия другого варианта листовки, распространенной в Екатеринбурге после 21 июля 1918 года:
«Расстрел Николая Романова.
В последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу угрожала опасность приближения Чехо-Словацких банд, в то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевших целью вырвать из рук советской власти коронованного палача.
Ввиду этого Уральский областной комитет постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение шестнадцатого июля. Жена и сын Николая в надежном месте.
Всероссийский Центр. Испол. Комит. признал решение Уральского областного Совета правильным».
25 июля в газете «Известия» в Перми было опубликовано официальное сообщение: «Постановление Президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов: Ввиду того, что чехословацкие банды угрожают столице Красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевший целью похищение всей семьи Романовых), Президиум областного комитета во исполнение воли народа, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях.
Постановление Президиума областного совета приведено в исполнение в ночь с 16 на 17 июля. Семья Романовых перевезена из Екатеринбурга в другое, более верное место.
Президиум Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Урала».
Происходившее в этот период подробно описано в повествовании генерала М.К. Дитерихса. Стремление армии занять этот город подогревалось сознанием того, что в одном из домов его, так называемом доме Ипатьева, находился в плену у большевиков последний русский император Николай Второй с семьей.
Но, как это ни странно, заняв город, официальные власти не спешили ознакомиться с местом заточения Высочайших мучеников.
Только во второй половине дня около дома была выставлена охрана.
До этого времени любой, кому вздумается, мог туда войти и делать там все, что ему захочется.
Дитерихс так описывает ситуацию: «Сильное волнение распространилось среди офицерства, вступившего в город, когда стало известным, в каком состоянии находится дом Ипатьева, где содержится Царская семья.
Все, что было свободным от службы и боевых порядков, все потянулись к дому. Каждому хотелось повидать это последнее пристанище Августейшей Семьи; каждому хотелось принять самое активное участие в выяснении мучившего всех вопроса: ГДЕ ЖЕ ОНИ?
Кто осматривал дом, взламывал некоторые заколоченные двери, кто набрасывался на разбор валявшихся вещей, вещиц, бумаг, обрывков бумаг, кто выгребал пепел из печей и ворошил его, кто бегал по саду, двору, заглядывал во все подвалы,
Так возник вопрос: ГДЕ ЖЕ ОНИ?
Появившийся в доме 28 июля исполняющий должность прокурора Екатеринбургского суда Кутузов, после краткого осмотра дома Ипатьева выразил уверенность, что «здесь совершено убийство и ограбление».
И вот это утверждение уверенности вне зависимости от наличия фактов или их серьезной проверки с одновременным отбрасыванием всего, что противоречило бы этой уверенности, легло тяжким проклятием на весь следственный процесс.
В книге Дитерихса очень ярко и эмоционально описывается обстановка, в которой началось следствие: после осмотра в доме Ипатьева и нахождения в лесу горелого места с остатками вещей, принадлежавших Царской семье «всем стало ясно, что большевики жгли в коптевском лесу одежду членов Царской семьи. Отсюда, как логическое следствие впечатления, вынесенного от осмотра дома Ипатьева, родилось страшное и определенное убеждение: Августейшая Семья убита; тела вывезены преступниками в лес, там Их обыскали, раздели и бросили в шахту, а одежду, белье и прочее сожгли, чтобы скрыть следы».
А раз так, то всего-то дел — найти трупы, сброшенные в шахту.
Инициативу взяла на себя группа молодых офицеров во главе с капитаном Малиновским. Капитан Дмитрий Аполлонович Малиновский был слушателем Императорской Военной академии, которая по иронии судьбы была эвакуирована именно в столицу Красного Урала Екатеринбург. Еще при Советской власти в июне — июле 1918 года капитан Малиновский собрал вокруг себя единомышленников, решивших спасти Николая Романова и его семью, но ничего из этого не вышло: с одной стороны сказался недостаток финансовых средств, а с другой — их деятельность была уже под контролем ЧК.
И вот этот человек, в руки которого попали найденные в лесу обожженные вещи, среди которых был изумрудный крест, опознанный как принадлежащий одной из великих княжон, с группой таких же молодых и горячих офицеров, уверенных в том, что трупы находятся в лесу в затопленной шахте, с энергией молодости, начитавшийся Ната Пинкертона и Ника Картера, бросился откачивать воду из шахт, чтобы извлечь останки Царской семьи.
Но, видя безразличное отношение судебных властей к этим поискам и сознавая свою некомпетентность в следственном деле, он буквально силой заставил принять участие в этой работе следователя по особо важным делам Наметкина.
Следственные власти все-таки были вынуждены начать официальное следствие после того, как к ним поступил донос некоего Горшкова, через третьих и четвертых лиц получившего информацию о расстреле Царской семьи в доме Ипатьева. Дело, открытое 30 июля 1918 года, называлось так: «Дело об убийстве бывшего Императора Николая II и членов Его Семьи». Вести это следствие было поручено тому же Наметкину, которого уже привлек капитан Малиновский. Правда, Наметкин не долго занимался этим делом. Его попытки вести следствие привычными для него методами, то есть сначала методично собрать факты, а потом уж обосновать с их помощью версию, натолкнулись на непонимание офицеров, считавших, что надо быстрее искать трупы.