Подлинные имена бесконечно малых величин
Шрифт:
Нику рассматривал ожог от сигареты на ножке стула.
– Все деньги, – Постика кивнул на кульки, – само собой твои. Две трети, как я понимаю. Все, что заплатил в «Фон Клиник», все до последнего лея, тебе вернут. Деньги, кстати, сможешь положить на свой личный счет. В банке проблем не возникнет, никаких вопросов о происхождении суммы – ну там, от налоговой, от антикоррупции, – ничего этого не будет. Обещаю. Да, и главное – выезд. Обеспечим безопасный выезд за пределы страны. Хочешь – в Таиланд, хочешь – в Эквадор. Посидишь у моря, попросираешь заслуженно заработанные бабки. По-моему, неплохая компенсация за бабу, которая только и мечтает,
– Вы сами сказали, – начал Нику и замолчал.
– Да-да, – оживился Постика. – Продолжай.
– Вы сказали, что она верна мужу.
– Была верна. Теперь она верна моему шефу, и это большая проблема.
Нику поежился.
– И что, ради этого вы устроили у меня, – он попытался указать глазами себе за спину, – все это?
– О! – подскочил Постика. – Сейчас исправим.
Заглянув за спину Нику, он потрогал его за запястья, чем-то щелкнул и Нику понял, что свободен. Наручники болтались перед его носом, на пальцах Эдуарда Постики.
– Веди себя хорошо, – сказал Постика и вернулся к стулу.
Бросил наручники на сиденье, сам остался стоять, предплечиями опершись о спинку стула.
– Я, между прочим, жду ответа, – напомнил он как бы между прочим.
Нику растирал не успевшие отечь запястья.
Можно вопрос? – Постика кивнул. – Почему я?
– Вообще-то в клинике мне рекомендовали еще трех кандидатов с не меньшими, чем у тебя достижениями. Одна проблема – биографии не годились.
– Нечем было прессовать? – спросил Нику.
– Рад, что мы настолько хорошо понимаем друг друга, – усмехнулся Постика. – Быстрее сойдемся – легче разбежимся. И, кстати, ко всему уже сказанному, обещаю дополнительный бонус. Не хочешь спросить какой?
Молчание.
– Сдам тебе Толика. Захочешь – укатаешь до смерти, никто и не хватится.
– Кто такой Толик?
Постика улыбнулся себе под ноги.
– Козел, который только что чуть не сломал тебе челюсть.
18. Адриан
Начинали они с верхней точки в парке. В первое время зеленые коврики мелькали под высокими соснами, на окраине парковой зоны, затем спустились ниже, под березы, пока, наконец, двое мужчин не застывали в сидячем положении на лужайке, чуть выше дорожки, плавно спускавшейся к воде.
В этот день в парк пришел лишь один из них. Растелил коврик прямо на бетонном парапете, примыкающий к дорожке, сел на него и закрыл глаза. Саша говорил, что постепенно спускаясь к людям, они гарантируют себя от подозрений и одновременно приучаются к осторожности, незаметно передавая деньги и неслышно обмениваясь секретами. Кроме того, менять дислокацию – важный момент конспирации.
Адриан придерживался другого мнения. Спускаясь по парковому склону, он все отчетливей слышал этот мир, все сильнее ощущал под собой вибрации. Радостные, тревожащие, возбуждающие. Он слушал плеск и голоса прогуливающихся людей, они переходили на шепот, и он даже с закрытыми глазами понимал, что ради него. Мир плескался у самых его ног, он был прекрасен и недостижим, как облака в иллюминаторе самолета.
Адриан чувствовал каждый вдох и выдох. Приятно покалывая ноздри, воздух на мгновение исчезал где-то внутри, и Адриану казалось, что в эти секунды вместе с ним вся Вселенная задерживает дыхание. Потом наступало облегчение, из ноздрей выплывало бархатное облако и обволакивало этот мир, добавляло ему гармонии. Адриан верил:
– Как думаешь, получится? – услышал он голос прокурора.
Адриан лежал на покрышках, с заклеенным ртом, со связанными за спиной руками и спущенными брюками.
– Жопу по любому порвем, шеф, – ответил сиплый голос и от кашляющего смеха Адриан зажмурился.
– Осссс, – прошипел он, не открывая глаз, почувствовав, как разведенные в стороны колени коснулись бетона.
Послышались мягкие быстрые шаги и шумное дыхание – это бегуны зарядили утренний кросс вокруг озера. Отлично. Первый этап пройден, теперь – только вертикальный взлет, и плевать на отваливающиеся по пути ступени.
– Один! – прошептал Адриан.
– Ну что, начнем! – сказал Сырбу и показался перед Адрианом. Присев на покрышки напротив, он скорчил кислую мину.
– Сказать тебе, когда вся эта хрень началась? – спросил он. – Когда Алекс рассказал тебе, как ездит к своей телке на разных машинах. Что, разве не так? Можешь, конечно, отрицать, только факта это не отменяет. Я, хоть и говно редкостное, но все-таки прокурор. Думал, посадил напарника на крючок, эх ты, дубина! Хотя нет, все делал правильно. Наружных камер у нас нет, и ты спокойно мог снимать с клиентов бабки за тобою же придуманные царапины. И внутренними камерами в гараже более чем достойно распорядился. Вон, Игорь не даст соврать: он был в восторге от того, как тщательно ты протираешь машины. Даже Алекс так не старался. Да еще так мастерски, что никто и не заметил, как в тряпке ты прячешь карандаш для затирания царапин. Ты прав, Игорь: для новичка он очень ушлый. А хочешь знать, в чем прокололся? – и он нагнулся к Адриану.
– Клиенты, – объявил Сырбу. – Ты не учел фактор клиентов. Первым был этот англичанин из Нориджа. Как его там, Игоряша?
– Эээ… Крайтон? Джим Крайтон?
– Неважно, – отозвался прокурор. – Ты его еще раскрутил на сто шестьдесят фунтов – вспоминаешь? Знаешь, кем он оказался? Полицейским, блядь! Нет-нет, ничего страшного, – махнул он рукой, – просто человек привык к тому, что все делается по закону и в соответствии с документами. Цивилизация бюрократии, бля! Он написал электронное письмо – да, на имя Игоряши, – в котором просил выслать документальные подтверждения того, что в Кишиневе оплатил ремонт поврежденной по неосторожности машины. Игорь, естественно, ничего не понял. Проверили базу данных. Клиент такой был, замечаний к техническому состоянию автомобиля не было. Ты сам и подписал протокол. Игорь даже и уточнять ничего не стал – мало ли, ошибся человек. Или, блядь, сумасшедший – вон у них полицейские чуть что, сразу хватаются за пистолет. Забыли, в общем. Замяли. Никому ничего Игорь не сказал, так Игоряша? И вот тебе бац, нахуй. Второе письмо, теперь из Испании. Благодарственное, заметь. Человек написал, как он благодарен нашей компании за то, что его отец остался жив.
Прокурор поджал губы и плечи.
– Что за дичь? Какой папаша? При чем тут мы? Оказалось! Человек вернулся домой за несколько минут до сердечного приступа у отца, одинокого старика. Опоздай он на самолет, здесь, в Кишиневе, старику – крышка. Кому спасибо? Правильно, диспетчеру по имени Адриан, согласившемуся уладить вопрос с ремонтом небольшого повреждения на арендованном автомобиле. Этот чека не просил – просто выразил признательность. Но имя было названо. Твое имя, дружище.
Сырбу помолчал, рассматривая свои туфли.