Подлунная Роза
Шрифт:
– К черту! – Она усмехнулась, накидывая халат поверх ночной рубахи: так как ночью кровать заняла я, Нэна решила выспаться днем. Перед уходом она погрозила Томасу смуглым узловатым пальцем. – Помните о проклятии колдуна, молодой человек! Надеюсь на ваше благоразумие.
– Не беспокойтесь об этом, – ответил тот, улыбнувшись старой цыганке.
Когда она ушла, принц обратился ко мне.
– Я не знаю, кому еще могу довериться, кроме тебя, – признался Томас, когда мы остались одни. Он держался на почтительном расстоянии, но отодвинул для меня стул, словно не боялся, что я могу ненароком его коснуться.
– Я слушаю, – я посмотрела на
Вздохнув и собравшись с мыслями, Томас заговорил.
– Мне жаль, что из-за своей ненависти ко мне Эдвин заставляет страдать и тебя, и твою семью, – признался он. – Но он не тот человек, которого стоит бояться кому-то другому, кроме меня. Жестокость ему не свойственна.
– Что ты хочешь сказать? – изумилась я. – Что выдавать себя за другого и обманом захватывать королевство – это не жестокость? А уничтожить твою семью?
– Все не так просто, как может показаться, Одри, – сказал он, качнув головой. – Выслушай меня. Твой отец спросил меня о его слабостях, и я ответил, что их нет, но это неправда. Магия вытягивает из него жизненные силы, и я чувствую, что снятие проклятия очень сильно его истощило. Скорее всего, ближайший день или два он даже не сможет двигаться и будет очень уязвим.
– И ты знаешь, где он находится?
Томас медленно кивнул.
– Я не стал говорить твоему отцу, потому что тогда Эдвина бы убили, а я этого не хочу. Он достаточно вынес, я верю, что он сможет пережить свои обиды и начать жизнь, достойную своего таланта. Я должен поговорить с ним и убедить расторгнуть вашу клятву.
– Ты считаешь, он может передумать? – спросила я.
– Да, – Томас кивнул. – Ты не должна отвечать за то, что было между ним и мной. Я хочу, чтобы ты отправилась со мной в его убежище, тогда я смогу уговорить его оставить тебя и твою семью в покое, снять с тебя клятву.
Я обдумывала его слова.
Отправиться в логово колдуна в компании принца, которого я вижу в третий раз в жизни, никому об этом не сказав? Это настолько неразумно, что даже мне стало не по себе, а я-то считала себя известной нарушительницей придворных правил!
Да и может ли быть правдой то, что Эдвину нет дела до королевства, которое уже лежит у его ног? Что для него важно лишь то, как сильно будет страдать его брат?..
Я не готова была поверить в это, но голова шла кругом, столько всего произошло, что я не понимала, где правда, а где – нет. И потому я решила поступить так, как велят в подобных случаях книги: обратилась к своему сердцу.
Я взглянула на Томаса. Его печальное, но решительное лицо, ореховые глаза, устремленные в пустоту.
Должно быть, он представлял встречу с братом, думал о нем, пока ждал моего решения. Он сразу почувствовал мой взгляд и повернулся ко мне, его лицо просветлело, на нем появилась добрая улыбка. В этом выражении я узнала старого друга, который встречал меня у озера и слушал мою болтовню, пока я отдыхала.
Может быть, Томас кажется мне незнакомцем в этом обличье, но мы знали друг друга много лет, я выросла на его глазах.
– Я доверяю тебе, – сказала я, прислушавшись к своим чувствам. Даже если я совершаю ошибку, пусть так: сейчас мне только и остается, что довериться судьбе. – Давай попробуем поговорить с ним.
Томас кивнул и выпрямился.
– Тогда идем, нельзя терять времени.
Пытаться уйти за стены замка теперь, когда стража начеку, непростая задача, особенно в этом платье. Если бы я вышла из комнаты, мне бы не дали добраться до тайника с костюмом служанки, но решение нашлось быстро. Я взяла вещи Нэны и переоделась в них. Хотя они были мне великоваты, ее любимый головной убор, привезенный с родины и напоминавший чалму, изменил меня до неузнаваемости. Во дворце никто не обратил на меня внимания.
Когда все было готово, мы отправились в лес, без труда проскользнув через едва заметную в зарослях калитку. Несмотря на то что свобода королевства и моей семьи находилась в опасности, за стенами мне стало спокойнее. Мы с Томасом шли по цветущему лесу, как будто это была самая обычная прогулка. Мелькавшие в траве и ветвях знакомые животные ободряли меня своими приветливыми мордочками, и я почувствовала себя так, словно вернулась домой.
– Скажи, откуда ты столько знаешь о жизни брата? – спросила я, решив занять дорогу разговором. – О его судьбе и намерениях?
– Не ты одна любила приходить к озеру и разговаривать с оленями, – улыбнулся он. – Эдвин хотел, чтобы я знал, за что страдаю, как и он знал, почему провел в башне столько лет. Хотя, если честно, я думаю, что он просто устал от одиночества: даже колдунам иногда нужно выговориться.
– Ты как будто совсем не злишься на него, – заметила я, наблюдая за Томасом.
– Злюсь, наверное. – Он пожал плечами, затем подался вперед, придерживая ветку куста, чтобы я могла пройти. Мы свернули с тропинки в чащу, туда, где я до сих пор никогда не бывала. Задержав дыхание, я шагнула за ним в кусты. – Но я знаю, что не его вина в том, какой он. Если бы не маг, которому родители так слепо доверяли, все было бы иначе. Эдвин рос бы со мной в замке, мне не было бы так одиноко в детстве, а он знал бы хоть что-то кроме издевательств и тяжелой работы. Я не великий знаток магии, но видел, какую цену приходится за нее платить. Эдвину я могу только посочувствовать.
Томас оправдывал человека, который убил его родителей и разрушил его жизнь… В этих словах я отчетливо слышала жалость и, что еще более невероятно, братскую любовь.
– Я восхищаюсь твоей стойкостью, – сказала я, про себя размышляя о том, смогла бы я сама проявить столько же понимания к своему врагу. Правильно это или глупо? – Не уверена, что смогла бы проявить такую же душевную силу, если бы меня лишили всего, что мне дорого.
– Его тоже лишили всего, – заметил Томас, вновь отгибая для меня ветку и дожидаясь, когда я пройду. – Но я хотя бы узнал, что такое счастье, семья, дружба… – он взглянул на меня и улыбнулся. – Любовь. А для него это всего лишь слова. Знаешь, когда много лет ты слоняешься по лесу без возможности хоть чем-то занять себя, забываются мелочи дворцовой жизни, дела, охотничьи сезоны, успехи и неудачи. Важным становится только то, что когда-то ты был счастлив – только это поддерживает в тебе жизнь. Надежда. У Эдвина ее нет, ему нечего вспоминать в дождливые дни, и я сочувствую ему.
– У него есть куда больше, чем он заслуживает, – заметила я, взглянув на Томаса.
Его слова могли бы показаться наивной бессмыслицей, но то, как он говорил о брате… Я чувствовала, что это была отнюдь не наивность, а внутренняя сила, дающая способность прощать. Я никогда не задумывалась о том, каким должен быть настоящий принц, но в тот момент поняла, что именно таким, как Томас. Смогу ли я отыскать такую силу в себе и когда-нибудь сравниться с ним?
В голову пришло, что, если бы нашему плану не помешали, мы бы уже были помолвлены и совсем скоро поженились бы.