Подлунная Роза
Шрифт:
– Ну-ну, смейся! – он прищурился. – С тех пор, как ты отлежалась в лечебнице и умчалась восстанавливать границы, мы и не виделись толком. Я так и не спросил тебя, как ты это провернула – как обрела вторую форму. Ты же под конец совсем спятила, даже нас с Уммой не узнавала!
– Ах значит спятила? – я скрестила руки на груди, наигранно обижаясь. – Ну раз так, черта с два я тебе расскажу, как стать драконом.
– Эй! – раздраженно воскликнул он. – Одри, хватит издеваться, это не честно! Значит, как мучить меня своими опытами, так Сирил пожалуйста, а как делиться знаниями, так сразу на попятную?..
Мы шли по галерее, он не переставал клянчить, подбираясь к теме то с одной стороны, то с другой, а я и не думала его останавливать: уж очень умильную мордашку Сирил делал, когда ему что-то было нужно.
– Одри-дракон! Одри-дракон! Одри-дракон!..
Нилс попался нам в одном из коридоров на пути наверх. Увидев меня, он завопил и бросился навстречу. Мне хватило сил подхватить его на руки, и он обнял меня за шею.
– Ты покатаешь меня в небе?! – спросил он, тараща на меня голубые глазенки.
– Если папа разрешит. – Я тронула его милый скругленный нос и убрала за ухо прядь выбившихся черных волос. Сердце кольнуло: за год он подрос и стал еще больше похож на Томаса с Эдвином. – И если не скажешь маме…
– Я ни за что ей не скажу!
– Что это ты мне не скажешь? – Рик появилась из-за угла в самый подходящий момент. Нилс попросился на пол, и я опустила его.
– Ваше Величество! – Сирил старательно раскланялся, как и подобает придворному магу, но Рик даже не взглянула на него. Она спешила обнять меня.
– Ты чудесно выглядишь. – Она улыбнулась, отстранившись.
– Умма была права, нужно чаще гулять на свежем воздухе. – Я улыбнулась в ответ. – Как дела во дворце?
– Не жалуемся. – Она вздохнула, мельком взглянув на Сирила, расплывшегося в улыбке. – С магами восстановление идет быстрее. Спасибо Сирилу: он взял дела в свои руки.
– Нужно же нам быть достойными проявленной королевской милости, – ответил тот, но по его голосу стало понятно, что он очень ждал этой похвалы.
Я удовлетворенно кивнула: приятно было знать, что колдунов во дворце ценят.
Вечером состоялся ужин в тесном семейном кругу, но чуть более торжественный, чем обычно. За вином и едой я рассказывала Томасу и Рик о результатах путешествия к границам, иногда разбавляя отчеты забавными историями про то, каково это быть драконом, чтобы Нилс не заскучал. Позже, когда Рик с сыном отправились спать, мы с Томасом остались одни и решили перебраться в сад, прихватив с собой вина: захотелось вспомнить старые времена.
– За нас! – я предложила тост, и мы ударились кубками, посмеиваясь.
Томас разом отпил добрую половину и откинулся на спинку скамьи, блуждая по пространству захмелевшим взглядом. Вдруг его глаза застыли, и лицо переменилось: я посмотрела туда же, куда и он, и увидела скамью, где в прежние времена сидел Эдвин.
– Я о многом сожалею, – признался Томас, ссутулившись.
Из жизнерадостного отца семейства он обратился в человека, съедаемого горем и виной, перемена случилась настолько быстро, что я удивилась, но потом поняла: он давно держал эти мысли в себе и теперь хотел выговориться. Это был первый раз, когда мы остались одни, и когда я была в состоянии его выслушать.
Я подалась вперед, приготовив все свое внимание. Он продолжил говорить.
– Когда вы ушли, и я встретил Рик… Она такая хрупкая, я не мог рассказать ей о своем прошлом, понимаешь? – он бросил на меня взгляд, полный сожалений. – Я не хотел даже вспоминать о нем: о родителях, о годах, проведенных в лесу… обо всем. После стольких испытаний жизнь, которую мне подарила Рик, казалась раем на земле, я и не мечтал о таком счастье, и готов был на все, чтобы сохранить его. Мои страхи ослепили меня… И все же мне стоило пересилить себя и написать вам. Познакомить вас с ней, рассказать о Нилсе. Я ни о чем так не жалею, как о своем малодушии.
Я тронула его плечо, пытаясь ободрить.
– Не стоит, – произнесла я, чуть сжимая пальцы. – Мы с Эдвином не самая приятная компания. От нас были одни беды, так чего удивляться? Думаю, эти седые пряди на твоих висках от моих выходок. Все до единой.
Я провела пальцем по его волосам, и он посмотрел на меня, криво улыбнувшись.
– Это точно… – Томас опустил голову, улыбка исчезла. – Но Эдвин так и не видел моего сына, а Нилс – его. Я не могу простить себе этого.
– Я тоже не простила себя, – тихо призналась я. – Если бы я нашла в себе смелость раньше… я могла бы сделать намного больше, могла бы быть там рядом с ним. Я слишком заигралась в полевую мышку.
Я взяла руку Томаса и улеглась на его плечо. Он приобнял меня, и так мы и просидели до глубокой ночи, пока бутылка медленно пустела. Остаток на дне мы вылили на землю перед местом Эдвина в глупой надежде, что этот жест как-то приблизит нас к нему. Может быть, его дух где-то рядом и слышит нас?.. Но на деле стало только горше, и в ту ночь я впервые за долго время снова плакала о нем.
Дни в замке проходили незаметно, я наслаждалась обществом друзей и отогревалась в их тепле перед предстоящим путешествием.
Сирил подговорил Умму и остальных магов прицепиться ко мне с просьбой отобрать у Томаса «Обличья стихий»: тот строго следовал моему наказу, и никто из колдунов так книгу и не увидел. Но мне пришлось отказать им. Знания, запертые под обложкой, могли повергнуть Подлунные земли в новый хаос, а мне этого не хотелось. Вместо этого я обучила их ряду новых фокусов, а Сирилу предоставила наработки по ритуалам восполнения сил, так что он от меня отстал, по крайней мере, на время.
«Обличья стихий» перед уходом я забрала с собой, чтобы у магов не было искушения лишний раз пробираться в кабинет Томаса, и спрятала книгу в нашей с Эдвином башне. Домик тяжело пережил зиму, и какое-то время я потратила на то, чтобы восстановить его и хорошенько спрятать от чужих глаз. Когда-нибудь я, наверное, вернусь к тихой лесной жизни в нем, а пока пусть подождет.