Подмастерье Стража
Шрифт:
Ловким движением, абсолютно не свойственным такой туше, он забрался за пазуху и выудил на свет небольшой ключ на веревочке. Простенький кусок металла с двумя зубцами, яб такой в два счета сковал. Да только открывал он замки странно. Стоило поднести его к тяжелому браслету, как между ними проскакивала небольшая молния, тот щелкал и раскрывал свою голодную пасть. Через минуту на ней осталась только грубая мешковина рубахи да рабский ошейник. К моему не малому удивлению на простой полоске теперь можно было отчетливо рассмотреть мое имя.
– Ну вот и славно, - кивнул Полозуб, собирая цепь в моток и вешая
– И ты не хворай, стражник. Авось в следующий раз че по вкуснее приведешь.
– Тут уж как Длань скажет, сам понимаешь.
– Спасибо за науку, ваше высокоблагородие, - я поклонился, насколько это возможно с девушкой-то на руках.
– Хэх. Ну че я скажу, как брат рабовладелец брату. Ты теперь берегись. Онаж не обычная, душу тебе отдала. Такое не обращается. Можешь с нее ошейник снять. В шелка одеть. Но она все одно рабыней останется. Это магия, она так работает. Хоть я надеюсь, ты не на столько тупой чтобы к вещи своей так привязываться и как к равной себе относится. И последнее. Ты вот меня благородием величаешь. Приятно, конечно. Но не дай Длань тебе такое в городе сказать или при бароне каком. Вздернут. Не посмотрев на чин.
– А как же тогда? – я растерялся, никогда не думал, что это может иметь значение.
– Тыж в таверну чапаешь? Вот там и поспрашивай. Хозяйка бабочек там веселая тетка. Говорят, раньше в городе работала, пока не выперли. Все, бывай, - староста недвусмысленно показал на дверь, у которой уже стоял Тренья, и мне ничего не оставалось, кроме как поспешить вслед за старшим.
На дворе реально лило. Не как из ведра конечно, но прилично. Так что Полозуб, не оглядываясь, припустил по улице. Я обхватил пошибче девушку, безвольно повисшую у меня на руках, и побежал следом. Дорогу я не знал так что единственным моим ориентиром была спина стражника, маячившая впереди. Но даже при таком ливне село поражало. Тут и там встречались двухэтажные дома. В окнах горел свет, да не жалких лучин, а настоящих масляных ламп. А ведь у нас то на полторы сотни домов похвастать двумя этажами могли только наш да старосты.
Богато люди живут. Ниче не скажешь. И вот кстати да. Странно, но все встреченные были именно людьми. Не полукровками, а чистыми. И глядели они на меня с дюжей опаской. Впрочем, то могло и с званием стража связано быть. Ну или с Лиской. Что тоже вариант. Но глазами провожали многие. Не каждый день, поди, у них окровавленных девок несут по улице.
– Че ты там трепыхаешься, как корова беременная?! – крикнул Черный, уже стоящий под навесом у крыльца. Над ним висела выцветшая надпись: «Дохлая кляча». Странное название для таверны, на мой взгляд. Но дареному коню в зубы не смотрят. Главное, чтобы внутри было сухо и не слишком…
Додумать мысль я не успел. Дверь отворилась и на меня обрушилась волна запахов, звуков и цветов. Гогот десятков удалых глоток перекрывал странную чарующую мелодию. Свечи, явнож не обычные на свином сале, а восковые! Даже они были обрамлены разноцветными стекляшками от чего лица собравшихся окрашивались то в синий, то в оранжевый или красный. Это порадовало. При такой свистопляске мой цвет кожи проблемой не должен стать.
– Хэй хозяин! – с порога крикнул Полозуб, - комнату мне, да пожрать чего!
–
«Грендал Наливайка. 38 лет. Владелец таверны «Дохлая кляча». Обвинения: мошенничество, разбой, изнасилование. Штраф: 45 серебра».
– Че это он на меня так пялится? – спросил трактирщик у Треньйи, показывая на меня пальцем. Потом присмотрелся сам… - ох е. Простите не признал, господин страж. Готов вину свою загладить кружкой отменного черного. Специально для таких как вы запасенного.
– Ты это брось, - хлопнул его по плечу Полозуб, - а то еще сдохнет мальчонка от твоего темного. Ее не каждый мужик то осилит, а он зеленый совсем.
– Ладно, уговорил, - хмыкнул Грендал, - но если он с меня штраф требовать будет…
– Не, он не дурной, верно паря?
– Да, - пришлось кивнуть, - а вот комната мне бы не помешала.
– Ну чтож, - здоровяк почесал за ухом пятерней, - есть у меня две. Ты только это вот, - он тыкнул в девушку пальцем, - на матрасы не клади. А то перепачкаешь еще кровью. Там циновки есть, для простых. Тебе принесут, щас, – трактирщик обернулся, ища кого-то взглядом, - эй! Янка! Бегом сюда, а то косы повыдергаю!
– Я здесь, господин, - отозвалась девчушка лет шестнадцати, протискиваясь между заполненными до отказа столами. Ростом она едва доставала мне до груди, зато фигура у нее уже была не по годам развита. Да еще и не скрывала она того, как наши девки, наоборот вырез был почти как у Лиски, когда к речке ходили. Разве что соски не торчат.
– Проводи нашего гостя, стража, с его поклажей наверх. В крайнюю комнату. Так чтоб стонами не мешали честной компании. И не смей даже думать его обобрать гадина. Иначе будет с тобой то же, что с девкой у него на руках. Поняла?
Девчушка перевела взгляд с трактирщика на меня, а потом на мою, кхм, рабыню. Веселые огоньки в ее глазах мгновенно потухли. А вот улыбка была, как приклеенная, от чего сейчас казалась немного жутковатой. Слегка поклонившись, она сделала приглашающий жест и повела меня за собой, расталкивая пирующих.
Глава 20
«Янка Рыжая. 16 лет. Трактирная служка. Обвинения: кражи, мошенничество. Штраф: 3 серебра».
Вот так-так. Этож мало того, что она получается уже совершеннолетней, так на ней еще преступления, как не на всех взрослых, есть. Интересная у них тут жизнь.
— Вот ваша комната, господин страж, - сказала девчушка, отворив дверь, - спальное место одно. Циновка для животных. Есть задвижка на двери. Туалет, если понадобится, в конце коридора. Речка вам, думаю, не сильно нужна после такого дождичка. Но коли искупаться хотите не далеко она. Чего еще желаете?
– Слушай, - я несколько замялся, но интерес пересилил, - как так вышло, что ты уже взрослая да на тебе еще и штрафа столько висит?
– Вы хоть и страж, господин, - нахмурившись сказала рыжая, поняв меня по-своему, - но в постель я к вам не пойду. Лучше уж выпорете. И так за жену его отдуваться приходится, пока она брюхатая ходит.