Подменная дочь клана Огневых
Шрифт:
— Тебе нормальное или как тете?— ответил приглушенный голос Ивана.
— Нормальное, — я села на высокий барный стул, стоящий у «острова,» — никак не могу понять, что же в этом «немолоке» такого этакого.
— Гадость, — покладисто согласился Иван и, вынырнув из недр холодильника, поставил передо мной небольшую теплую, похоже, подогретую бутылочку с фольгированной крышкой без всяких опознавательных знаков. Когда я впервые узнала, сколько стоит эта кроха, то поперхнулась выпитым и долго-долго отплёвывалась, виня себя за перевод дорогого, натурального, фермерского продукта. Вторую бутылочку он явно поставил себе. Еще один любитель молока? В отношении этого продукта у нас с тетей вкусы расходились. Анастасия Федоровна предпочитала модное нынче овсяное, рисовое или миндальное. Я же находила
— Бутерброд будешь? — предложил брат, все еще копаясь в холодильнике.
— Буду,— А кто бы отказался? Ну точно не я. Тем более, готовить мне, судя по всему, не доверят, а значит, можно посидеть и посмотреть, как другие работают.
Готовил, естественно, Иван. Молча, полностью сосредоточившись на процессе. А у меня в голове крутились вопросы: ты не жалеешь, что заварил всю эту кашу? Не лучше ли было оставить все, как есть? Я очень хотела спросить. Хотела, но не решалась.
Пока я копалась в собственных мыслях, передо мной поставили тарелку с бутербродами.
— Ешь.
Рассматривая предложенное, я вдруг поняла, что мы с Иваном действительно близкие родственники. Помимо бутерброда с бужениной, на тарелке еще лежал кусочек кекса с изюмом. Обожаю. Я в принципе всеядна, но к траве, которая была неизменно на тарелке Анастасии Федоровны, была равнодушна. Хотя тетя и настаивала на том, что питание должно быть разнообразным, в моем понимании разнообразным считалось питание, в котором присутствует разнообразие мяса.
Ели опять в молчании, но каком-то на удивление уютном, словно мы не раз и не два вот так сидели на кухне ночью, пили молоко, ели бутерброды, а потом мыли посуду. Точнее, я мыла. Мне кажется, это было равноценно: Иван готовил, я мою посуду. Из неожиданно приятного — наедине с грязной посудой брат меня не бросил. Подождал до самого конца, а потом проводил до лестницы и убедился, что я зашла в свою комнату. Такая незаметная забота согрела душу. Хотя мы мало разговаривали, точнее, не разговаривали вообще, не считать же за полноценный разговор пару брошенных друг другу фраз, Иван показался мне ближе, чем днем. Наверно, правду говорят: ничто не сближает людей больше, чем совместный ночной «дожор».
Уже лежа в кровати, почти засыпая, до меня вдруг дошло, и я резко села. Как могла быть теплой и подогретой бутылочка молока, которую Иван достал из холодильника? И бутерброды! Они тоже были теплыми. Хотя продукты брат достал на моих глазах из холодильника. А еще он почему-то готовил в перчатках. Хотела же спросить — ему в них удобно? Но не спросила. Раззадоренная появившимися вопросами, я полезла в сеть в поисках фотографий брата. Было их не слишком много. Клан Огневых не самый публичный клан, и довольно неплохо оберегает личную жизнь своих членов. Но все же кое-что я нашла. Практически везде на фотографиях Иван в перчатках. Хотя на редких, размытых фотографиях, где мелькает Иван-подросток или Иван-ребенок, перчаток на нем нет. Интересно, зачем они ему? Завтра спрошу. Я бросила взгляд на часы и поняла, что спать мне осталось почти ничего. Передо мной встала дилемма — либо лечь ненадолго, либо не ложиться. С одной стороны, если пожертвовать сном, можно еще покопаться в сети, с другой — не так уж много сеть мне может предоставить. Так что сон перевесил жажду информации.
Глава 26
День приема подкрался незаметно. Вот вроде ты ходишь в школу, спокойно занимаешься своими делами, и вдруг тебе вечером говорят, что на завтра тебя отпросили, тем более пятница, так как надо подготовиться к приему. А пока ты хлопаешь глазами, пытаясь понять, какой прием, а потом медленно покрываешься холодным потом от осознания того, что вот он и пришел, день икс, тебя этак тихо и проникновенно спрашивают:
— Ты что, забыла, да?
И ты по одной интонации понимаешь — не дай бог тебе сейчас правду сказать!
Честно сказать, в этот день я едва смогла уснуть от волнения. Что только не делала — и овец считала, и расслабляющую медитативную мантру слушала, а когда наконец закрыла глаза, над ухом прозвонила эта безжалостная тварь — будильник.
— Ты еще девочка молоденькая, тебе, чтобы быть красивой, достаточно быть выспавшейся.
Так что я отправилась досыпать, пропуская важнейшую часть приготовлений перед приемом — проверку того, насколько все готово, и не будет ли сбоев в организации. Тетя мне проговаривала это еще вчера, и по-хорошему я должна была отправиться с ней, перенимать опыт и учиться. Но есть у меня подозрение, что это не последний прием, который организуется при моем участии, так что опыта я успею поднабраться. Когда я проснулась и уже была похожа на человека, а не на нечто бездушное, времени было около полудня. Я позавтракала во второй раз, сверилась с расписанием на сегодняшний день и позвонила водителю, чтобы он меня забрал. К хорошему быстро привыкаешь, и если по первости я чувствовала себя крайне неловко, предпочитая добираться на автобусе или пешком туда, куда могла, то сейчас наловчилась, приспособилась, и беззастенчиво пользовалась услугами Аркадия Аркадьевича. Очень милый дядечка, который в принципе мне и объяснил разницу между наемным водителем и условным другом с машиной, буквально одной фразой:
— Я, Мира Александровна, за это деньги получаю. Работаю, и отвезти вас туда, куда вам надо — моя прямая обязанность. Вы, конечно, можете и ножками пройтись, и транспортом общественным по желанию проехаться, но тогда вы оставляете меня без работы, а значит, без денег. А мне детям помогать надо, внучка вон, в первый класс пошла. А школы нынче хоть и бесплатные, но дорогие.
Я прониклась. Нет, я, конечно, понимала, что Аркадий Аркадьевич сильно приукрасил ситуацию, ему же не за количество выездов тетя платит, но все же то напряжение и неловкость, которую я чувствовала каждый раз, когда пользовалась его услугами, прошло. Хотя когда пожилой человек, на много лет меня старше, открывает мне дверь автомобиля, меня нет-нет, да и передергивает.
Меня ждал спа-салон. Нет, тетя его не сняла на целый день, чтобы мастера томились в ожидании нашего визита, как можно было бы подумать. Она забронировала отдельных мастеров. Список моих процедур был, естественно, намного короче, чем ее, но тоже занимал приличное количество времени. Он включал фитобочку, массаж, пару-тройку масок и обязательный маникюр. Когда мне было озвучено, что со мной будут делать, я даже не возмущалась, прекрасно понимая, что тете виднее. Интересный момент — девушкам на приёме прилично являться только с короткими ногтями миндальной или овальной формы, покрытие допускается только в оттенках нюд, а если хочешь какой-либо дизайн на ногтях, то твой выбор только французский маникюр. А вот к замужним дамам таких строгих требований в отношении ногтей никто не предъявлял, хотя согласно неписаным правилам, острые ногти-стилеты ярких оттенков и броских дизайнов не приветствовались, такими щеголяли дамы полусвета или мещанки. Хотя в обычной повседневной жизни с ногтями можно было творить все, что угодно.
С тетей мы встретились только часов в пять, в отеле, в специально снятых для нас комнатах, где уже ждала команда стилистов. Что в принципе тоже стало ожидаемо. Если есть возможность доверить такое ответственное дело, как подчеркивание твоей красоты, профессионалам, то лучше это сделать. Представляя сумму, которую потратили на это мероприятие, я понимала, почему приемы и балы — это события хоть и грандиозные, но не слишком частые. По крайней мере, в нашем городе. Слишком дорого и слишком трудозатратно. Именно поэтому для меня было очень ценно то, с какой тщательностью тетя подошла к объявлению того, что у нее есть взрослая дочь. Когда кто-то готов потратить на тебя столько сил, значит, ты ему важен.