Подопечный
Шрифт:
— Лучший экземпляр, Хозяйка. Все показатели в норме. Прошел полную проверку. Годен для выполнения задания.
Вот, блин, космонавта нашли. Знаю я ваши задания.
Вертлявый перед Клавкой вертится.
— Сейчас мы уточняем, насколько стабилен данный продукт. На фабрике, — вертлявый на секунду замялся, — куда-то подевали начальные условия создания. Но мы все восстановим и начнем производство только этой серии. А виновных накажем за разгильдяйство.
— Да ладно уж, — Клавка милостиво махнула рукой, — Никого не наказывай. Пущай лучше еще пяток
— Будь сделано, Хозяюшка! — вертлявый бросился к выходу, на бегу выкрикивая приказы, — Начальника фабрики ко мне! Инженеришку тоже волоките. В камеру пыток сразу. И чтоб все рассказали. А не то…
Ну что, Васек, говорю себе, все ясно? Там наверху не двойники твои. Жалкие подобия. Клавка, каким-то образом обстроилась здесь и власть взяла в свои руки. С ее характером в этом ничего необычного нет. Открыла заводик по производству Василиев. Для утех своих. Да, видимо, только ничего не получалось до недавнего времени. А тут я, как на грех. Собственной персоной. Да в исправном состоянии.
И нельзя мне, похоже, раскрываться. Продукт, так продукт. Не сознаюсь. Иначе Клавка меня совсем со свету сживет, или любовью замучит.
А Клавка продолжала тщательное изучение анатомии моего тела. Покопавшись в волосах, разжала толстыми пальцами мои зубы, заглянула в рот, довольно ухмыльнулась, руки заскользили вниз, оттянули кусочек материи… (я ни жив, не мертв стою)… долго, долго разглядывала что-то такое удивительное.
— Научного советника наградить. Натурщиков разогнать. Инженера, который вот это проектировал, — Клавка показала на сжавшиеся от страха мои достоинства, — Сгноить. Я просила вот такое, а слепили всего ничего.
Солдаты сорвались с места и бросились выполнять приказы. Советника награждать. Натурщиков разгонять. И бедного инженера, ни в чем не виноватого, гноить.
— А этого, — Клавка уткнула палец мне в грудь, — Ко мне в спальню. Пять лет ждала. Отдыхать буду.
И величественно, под барабанный бой и фанфары удалилась.
Меня под руки, бережно и ласково. И туда, куда приказали. Прямиком к моему несмываемому позору и бесчестью.
Что там она про пять лет болтала? Нас же всего дня четыре назад зашвырнули в этот мир. Нас. Черт! Со мной получилось, с Клавкой получилось. Значит и с Любавой тоже. Выходит, любовь моя где-то рядом? И я ничего не могу сделать. Бардак какой то.
Меня внесли в комнату и аккуратно, словно бесценную вещь положили на кровать. Через минуту я остался один. Осмотрелся.
Такое могла сотворить только наша деревенская дура.
Одна сторона комнаты явно напоминала мне деревенскую избу. Дико изуродованную, но все же. Золото, драгоценные ткани, камушки блестящие по натыканы где попало. Печь, обложенная желтыми, наверно тож золотыми, кирпичами. Слоники, чашечки драгоценные на богатом комоде. Дорожки грубые наброшены на бесценный ковер. Да цветы на комоде стоят. В глиняном кувшинчике. Белые гвоздики. Клавка на цветочки переключилась.
Другая часть комнаты нагнетала мрачные мысли. Черные стены, ни окна, ни двери. Черный каменный пол и того же цвета потолок. А в углу здоровенный шкаф.
Красный.
Мрачноватое зрелище. И страшно любопытное.
Я уж было собрался посмотреть, что в шкафу том, да вовремя остановился.
За дверями комнаты остановилась процессия с барабанами, и звучный голос Клавки возвестил:
— Всем вон! Страже отступить на вторые позиции. Меня не беспокоить. Никого не пущать. Когда надо — сама выйду. Кто ослушается, заживо в могилу уложу. Выполнять!
Быстрый топот разбегающихся ног возвестил о том, что Клавкины приказы выполняются четко и беспрекословно.
А что же делать мне? Значит так. Тяну комедию до последнего. А потом… удавлю ее. Придется взять грех на душу. Перебороть себя. А там будь что будет.
Двери скрипнули, на пороге показалась отдувающаяся Клавка.
Бросив на меня мимолетный взгляд, она прошла сразу же к красному шкафу. Стала перед ним и хлопнула в ладоши.
Несколько мгновений ничего не происходило. Затем, со страшным скрежетом распахнулись дверцы странного красного ящика. Комната озарилась кровавым сиянием.
Шифоньер стал растягиваться, причем чем ближе к низу, тем быстрее. И вскоре из шкафа получилась узкая лестница, ведущая к небольшому отверстию в стене. И полыхнуло оттуда адовым огнем.
Не отрывая глаз я наблюдал за происходящим, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Пусть отсохнут мои руки, если это не настоящее колдовство. Я всегда догадывался, в Клавке есть что-то от ведьмы. Так оно и есть.
Неожиданно Клавдия воздела руки к небу и завыла.
Не заплакала, не зарыдала, а именно завыла. Как воют дикие звери в темном лесу. Страшно и тоскливо.
Меня передернуло. Черт знает, что у Клавки на уме. Может совсем здесь свихнулась. Того и гляди жертвоприношениями начнет заниматься. А кто жертва? Известно — я. Ножичком по горлу и прощай Василий. Нет уж. Надо ее сейчас кончать.
Только я собрался с места соскочить, да темное свое дело сделать, как Клавка, обращаясь к кому-то невидимому, гаркнула:
— Я, Хранительница Спокойствия Темного Мира, Владычица Царства Подземного, заклинаю тебя, Дух Тьмы! Явись передо мной!
И что думаете? Закружило, завизжало, завертелось все кругом. И из огненного круга появилась вначале безобразная голова, шея, плечи, а затем и все остальное.
Клавка, не опуская рук, задом двинулась со ступенек. А этот, из дырки, выползал за ней следом.
Честно скажу. Закрыл я глаза и Бога стал вспоминать. Но Бог Богом, а интересно.
Существо это безобразное, сползло со ступенек, встало на задние конечности, выпрямилось, отряхнулось, словно собака и уставилась красными глазищами на Клавку.
— По зову явился к тебе Хранительница.
Голосочек у парня оказался под стать его виду. Гром перемешанный с трактором ревом.
— Зачем звала?