Подозреваемый
Шрифт:
Вновь раздался автомобильный гудок, потом еще раз, наконец загудел не умолкая. Женщина хотела предупредить соседей, что рядом находится преступник. И на клаксон давила так яростно, словно на тихой улочке оказался сам Усама бен Ладен.
Митч свернул с тротуара, пересек лужайку, обошел дом, надеясь, что в заднем дворе не наткнется на питбуля. Несомненно, большинство питбулей были добрыми, как монахини, но с учетом того, как жаловала его в этот день удача, надежда наткнуться на кроткого питбуля была невелика.
Однако в заднем дворе собаки
Полиция могла ожидать, что он попытается уйти по проулкам, а не по улицам, поэтому он выбрал другой путь.
Пересек пустырь, отделенный от проулка перечными деревьями, кроны которых нещадно трепал ветер. Когда переходил параллельную улицу посреди квартала, увидел патрульную машину, которая промчалась по перекрестку, держа путь на восток. Визг тормозов подсказал ему, что его заметили.
Через двор, через забор, через проулок. В калитку, через двор, через еще одну улицу, теперь очень быстро, пластиковый мешок колотился об ногу. Митч волновался, что мешок порвется и пачки стодолларовых купюр вывалятся на землю.
Последняя линия домов задними дворами выходила на маленький каньон глубиной в двести футов и шириной в триста. Он перелез через железный забор и разом оказался на краю крутого склона. Земля под ним подалась и на пару с законом всемирного тяготения потащила вниз. Как серфингист, летящий по мощной волне, Мит попытался удержаться на ногах, но песчаная земля повела себя совсем не так, как вода. Ноги ушли из-под него, и последние ярдов десять он скользил на спине, поднимая шлейф белесой пыли, а потом его начали тормозить высокая трава и сорняки.
Остановился он под пологом ветвей. Сверху Митч успел заметить, что дно каньона зеленое, но никак не ожидал увидеть деревья. Тем не менее оказался в лесу, где чего только не росло.
Калифорнийские каштаны с белыми пахучими цветами соседствовали с трахикарпусами, калифорнийскими лаврами, черной мирабелью. У большинства деревьев стволы были кривыми, словно городской каньон был источником мутагенов, которые поступали к деревьям через корни, но Митч заприметил игловидные упоникумы и тасманийские малоцветковые эвкалипты, которые с удовольствием использовал бы в ландшафтном садоводстве.
Несколько крыс разбежались при его прибытии. Змея уползла под какую-то корягу. Возможно, гремучая. Точно он сказать не мог.
Пока он оставался под деревьями, сверху его никто увидеть не мог. Так что в ближайшем будущем опасность ему не грозила.
Ветви близко растущих деревьев так переплетались, что под них не мог проникнуть даже ветер, не говоря уж о прямых солнечных лучах. Свет под кронами отливал зеленым. Тени дрожали, покачивались, как морские анемоны.
По каньону бежал ручеек, и это не удивляло, потому что сезон дождей закончился не так
Митч отвязал от ремня мешок для мусора и осмотрел его. В трех местах нашел маленькие дырки, в одном разрез длиной в дюйм, но из мешка ничего не вывалилось.
Митч завязал горловину неплотным узлом и понес мешок, прижимая к боку, на изгибе руки.
К западу каньон сужался, и его дно достаточно круто поднималось. Оттуда и тек ручеек. Митч быстрым шагом двинулся вдоль ручейка к его истокам.
Густой слой влажной опавшей листвы заглушал его шаги. В воздухе приятно пахло сырой землей, мокрыми листьями и поганками.
Хотя население округа Орандж превысило три миллиона человек, на дне каньона он чувствовал себя таким же одиноким, как на необитаемом острове. Пока не услышал стрекотание вертолета.
Удивился, что в такой ветер они решились поднять его с земли.
Судя по звуку, вертолет пересек каньон прямо над головой Митча. Он пролетел на север и начал кружить над тем районом, через который Митч и бежал к каньону. Громкость стрекотания усиливалась. Слабела. Снова усиливалась.
Они искали его с воздуха, но совсем не в том месте. То есть не знали, что он спустился в каньон.
Он продолжал идти на запад, когда вдруг резко остановился и удивленно вскрикнул: зазвонил мобильник Энсона. Митч достал его из кармана, радуясь, что не повредил его при падении.
— Это Митч.
— Все еще не потерял надежду? — спросил Джимми Налл.
— Нет. Дайте мне поговорить с Холли.
— Не в этот раз. Скоро ты ее увидишь. Я переношу встречу с трех часов на два.
— Вы не можете этого сделать.
— Уже сделал.
— А который теперь час?
— Половина второго.
— Нет, я не успею к двум часам.
— Почему нет? От Энсона к дому Тернбриджа ехать пятнадцать минут.
— Я не у Энсона.
— А где ты? Что делаешь?
Широко расставив ноги на мокрых листьях, Митч ответил:
— Езжу по округе, убиваю время.
— Это глупо. Тебе следовало оставаться в его доме, быть наготове.
— Давайте встретимся в половине третьего. Деньги у меня. Миллион четыреста тысяч.
— Вот что я тебе скажу…
Митч ждал, но Налл молчал, вот ему и пришлось спрашивать:
— Что? Что вы мне скажете?
— Насчет денег. Я хочу сказать тебе кое-что насчет денег.
— Хорошо.
— Я не живу ради денег. Деньги у меня есть. И не они для меня самое важное.
Что-то здесь было не так. Митч почувствовал это раньше, когда говорил с Холли, когда голос ее звучал напряженно и она не сказала, что любит его.
— Послушайте, я прошел такой долгий путь, мы прошли такой долгий путь, поэтому просто должны закончить начатое.
— Два часа, — отчеканил Налл. — Это новое время встречи. Если ты не приедешь ровно в два, сделка отменяется. Ни секундой позже.