Подозревается в убийстве
Шрифт:
— Возможно, — ответил Лимпан. — Просто мне надоело, что они с утра до вечера таскаются за мной по пятам. Ну пошли, Каспер.
Он обнял Магган и поцеловал её в нос.
— Только не зарывайся, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты при этом пострадала. Не вздумай оказывать сопротивление властям.
Если не считать хлебного ножа, в квартире не было ничего, что можно назвать оружием.
Лимпан и Каспер поднялись на чердак, открыли люк на скате, обращенном во двор, выбрались на крышу и проследовали на соседний дом, где тоже нашелся открытый люк. Пройдя таким способом через пяток чердаков, они спустились вниз, вышли через черный ход, перелезли через два забора и очутились на улочке, где стояла машина, предназначенная для побега.
Старое черное такси с фальшивыми номерными знаками; Лимпан даже припас форменный пиджак и фуражку, чтобы сойти за таксиста.
Выезжая на проспект, они услышали где-то позади сирены машин группы задержания.
Грандиозная полицейская акция не ладилась с самого начала.
Оцепление квартала завершилось лишь через четверть часа после того, как Лимпан и Каспер покинули этот район города.
Прибыв на штабной машине, Мальм первым делом задавил одну из ищеек.
Под жалобный вой пострадавшей Мальм вышел из кабины и погладил по голове раненую союзницу. Не иначе, подражал какому-нибудь высокому чину американской полиции из кинофильма. Жест эффектный, и он оглянулся, проверяя — где фоторепортеры. Однако они еще не подоспели. И слава богу, потому что собака в ответ цапнула Мальма за руку. Очевидно, не научилась различать лиходеев и начальников канцелярии ЦПУ.
— Правильно, Грим, так и надо, — сказал проводник.
Он явно любил свою собаку.
— Молодец, — добавил он.
Мальм удивленно посмотрел на проводника, обернул кровоточащую рану носовым платком и приказал тем, кто стоял поблизости:
— Позаботьтесь о перевязке. В остальном акция продолжается по плану.
План был достаточно замысловатым. Сперва полицейские с автоматами входят в дом и эвакуируют жильцов из соседних квартир в подвал. Затем снайперы меткими выстрелами разбивают стекла в окнах квартиры, где укрылись преступники, после чего в разбитые окна можно бросать гранаты со слезоточивым газом.
Если бандиты и тут не сдадутся, квартиру штурмуют пятеро полицейских в противогазах, поддержанные проводниками с ищейками. Правда, теперь одна ищейка вышла из строя. Когда все это будет сделано, кто-нибудь из участников штурмовой группы подаст сигнал из окна, и сам Мальм войдет в дом в сопровождении двух других высокопоставленных чинов полиции. Тем временем сотрудники на вертолете следят с воздуха, на случай, если преступники попытаются покинуть здание.
Все шло как по писаному. Испуганных соседей загнали в подвал, снайперы разбили окна. Единственная осечка свелась к тому, что гранатометчикам удалось забросить в окна только одну гранату, да и та не сработала.
Магган стояла на кухне и мыла посуду, когда началась стрельба. Перепуганная насмерть, она решила сдаться и побежала к двери.
Только Магган шагнула в прихожую, как незапертая дверь распахнулась под натиском пяти вооруженных до зубов полицейских и одной собаки, которая тут же бросилась на женщину, сбила её с ног и укусила за левое бедро.
Быстро убедившись, что ни Лимпана, ни Каспера в квартире нет, полицейские еще раз науськали собаку на Магган.
— Не зря же санитарную машину пригнали, — заметил один из них доморощенный «юморист».
Инспектор Гюнвальд Ларссон и Кольберг подоспели к самому началу акции и никак не могли повлиять на её ход. Они остались в машине, ограничившись ролью наблюдателей.
Они видели происшествие с первой собакой, как Мальм получил травму и как его затем перевязали. Видели также, как к подъезду подъехала санитарная машина и из дома вынесли Магган.
Ни тот, ни другой не вымолвили ни слова, только Кольберг мрачно покачал головой.
Когда акция, судя по всему, закончилась, они выбрались из машины и подошли к Стигу Мальму. Гюнвальд Ларссон спросил:
— Что, дома никого не оказалось?
— Только эта девушка.
— Как это вышло, что она пострадала? — осведомился Кольберг.
Мальм посмотрел на свою перевязанную руку и сказал:
— Похоже, её укусила собака.
Мальму было уже под пятьдесят, тем не менее он сохранил стройную фигуру и щегольски одевался. Он обладал располагающей улыбкой, и для тех, кто не знал, что он полицейский (а впрочем, какой из него полицейский!), вполне мог сойти за кинопродюсера или преуспевающего бизнесмена. Мальм пригладил свои кудри и продолжал:
— Ронни Касперссон и Линдберг. Теперь нам предстоит охотиться сразу за двумя бандитами. И оба не остановятся перед тем, чтобы пустить в ход пистолет.
— Ты уверен? — сказал Кольберг.
Мальм пропустил его реплику мимо ушей:
— В следующий раз придется привлечь больше людей. Вдвое больше людей. И нужна быстрая концентрация сил. В остальном план себя оправдал. Все шло так, как я задумал.
— Ха, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Читал я этот дурацкий план. Хочешь знать, так это все на грани полного идиотизма. Неужели ты до того туп, что в самом деле думаешь, будто такой прожженный тип, как Лимпан, не опознает двух переодетых сотрудников, даже если они засели в машине телефонного управления и в «скорой помощи»?
— Меня всегда возмущали твои выражения, — обиделся Стиг Мальм.
— Еще бы. Потому что я говорю то, что думаю. Откуда ты взял эту идею концентрации сил? Пустил бы нас с Леннартом, мы одни уже взяли бы и Каспера и Линдберга.
Мальм вздохнул:
— Что-то шеф теперь скажет…
— А ты пошли собаку, которая тебя укусила, потом спроси её, предложил Гюнвальд Ларссон, — коли сам боишься.
— Ларссон, ты вульгарен, — сказал Мальм. — Мне это претит.
— А что тебе не претит? Давить служебных собак?
— Принцип концентрации сил — отличный принцип. — Мальм снова пригладил свои красивые кудри. — Сокрушить можно только превосходящими силами.
— Сомневаюсь.
— А мы верим в этот принцип, — настаивал Мальм.
— Я вижу…
— Что-то скажет о происшедшем начальник цепеу, — произнес Мальм опять, почти по-человечески.
— Вряд ли он обрадуется. Будет пузыри пускать.
— Хорошо тебе острить, — мрачно сказал Мальм. — А мне отдуваться.
— В следующий раз не уйдут.