Подпольная империя
Шрифт:
— Ты кто такой? — спрашивает стрелок, повернувшись ко мне с переднего сиденья.
— Егор, — неохотно отвечаю я. — А ты?
— Дерзкий щенок, — качает головой мой “сосед” справа.
— Миша, — отвечает стрелок. — Но я имею в виду, кто ты Алишеру и что делал у него в машине?
— Он меня в аэропорту встретил и в гостиницу вёз. Мой отец служил с его другом. Вот такая связь.
— Отец мент? — спрашивает Миша.
— Нет, боевой офицер. В Анголе воевал.
— Ну, а ты чего припёрся? За анашой?
— На конференцию по лёгкой промышленности. У меня завтра
— Ну-ка, комсорг, — кивает он, — сумку свою давай.
Сосед справа тянется к перекинутому через моё плечо ремню и стягивает его через голову. Потом берёт сумку, стоящую у меня на коленях, и протягивает Мише.
— Рашид, он и сам бы смог, — посмеивается тот. — Немаленький уже. Фонарь дай.
Рашид протягивает здоровый, как дубина, “круглый” фонарь с большим отражателем, рассчитанный, кажется, на четыре батарейки. Стрелок берёт его и направляет вглубь моей сумки.
— Ты что, комсорг, — удивлённо восклицает он, — веришь в эту ахинею? Я думал все комсорги давно уже поняли, что коммунизм — это обман народа ради материальных благ правительства и партии.
Он достаёт из сумки увесистый том “Капитала” и, повертев в руках, наклоняется и кладёт на пол.
— Ты откуда такой взялся, фанатик? Паспорт, кстати, давай. И бабки. Они пока что тебе без надобности.
Я протягиваю кошелёк и паспорт, доставая их из заднего кармана.
— О, — оживает стрелок, — я бывал в вашем городе. Ну надо же, как тебя судьба-то наказала, хороший парень жить бы ещё и жить. Зачем только по конференциям мотаешься?
Он заканчивает осмотр сумки, но мне её не отдаёт. Засовывает мой скарб обратно и принимается за изучение паспорта.
— И что теперь с тобой делать, Егор Андреевич Брагин?
Понять и простить, что же ещё! Как вариант, отвезти в отель и извиниться. Но этого, конечно, не произойдёт, потому что я сразу заявлю о случившемся в милицию. Правда в милиции у них, кумовство и беззаконие, как нам когда-нибудь расскажут Гдлян и Иванов, а также братья Вайнеры, и помощи ждать совершенно неоткуда. Так что нужно как-то выпутываться самому. Учкудук, три колодца.
— А вы кто? — спрашиваю я и осторожно оглядываю своих соседей слева и справа.
— А мы никто, нас не существует, — ухмыляясь, отвечает Миша. — Призраки.
— И куда вы меня везёте, граждане призраки?
— Не решили ещё. Ты бы хотел в гостиницу, наверное? У тебя бронь или ты у Алишера должен был жить?
— В “Узбекистане” бронь, — отвечаю я. — Можете проверить, кстати.
— Да, хорошая гостиница, современная, — соглашается стрелок Миша. — Проверять не буду, и так верю. Вижу, парень ты хороший, хоть и краснопёрый в доску. Комсорг.
— А вы зачем в наш город приезжали? — спрашиваю я.
— Делишки были.
— По службе?
Все четверо начинают ржать.
— Ага, по службе, — сквозь смех соглашается стрелок.
То, что он называет меня хорошим парнем, не вводит меня в заблуждение ни на секунду. Думаю, он полностью лишён эмпатии, способность сострадать явно не самое главное его качество. Для него убить человека вообще не проблема.
Он только что
Вот и получается, что для Алишера единственная надежда на спасение и шанс избежать не только вышки, но и судимости — это я. Так что, каким бы хорошим парнем я ни был, от меня избавятся. Вернее, попытаются.
— Михаил, — говорю я. — Вижу, ты человек опытный и знающий. И хладнокровный к тому же.
— Чего? — удивлённо поворачивается он ко мне.
— Знаю, что у тебя на уме, но вот какое дело…
— Серьёзно? Знаешь, что у меня на уме? — перебивает он. — Ты, может, гипнотизёр или, как его, телепат?
— Нет. Но у меня есть личное дело к Ферику Ферганскому. Мне надо с ним встретиться.
— Чего? — снова говорит он и все мои спутники, за исключением водителя, поворачивают головы. — А с Рашидовым ты не желаешь встретиться? Да чего там с Рашидовым, может сразу с Брежневым?
— У меня к нему поручение,— поясняю я. — Я бы и без вас его нашёл, но теперь вы меня взяли в плен, как я понимаю.
— Чё ты гонишь! — делается злым Миша. — Это ты через Алишера его хотел найти?
— Нет, — спокойно говорю я. — Не через него, а через Шухрата. Не все мы оказываемся теми, кем кажемся на первый взгляд. Я вот тебя сначала за мента принял.
— А может, я и есть мент? — бросает он.
— А я и есть комсорг швейной фабрики. Но не только, да?
Воцаряется тишина. В свете фар навстречу нам несётся чёрное дорожное полотно и редкие сухие кусты.
— Давай, к Нематулле, — резко говорит стрелок и кладёт руку на плечо водителю.
— Подожди, братан, — откликается мой сосед справа. — Мы же решили уже!
— Решили? — сердито отзывается Миша. — А теперь перерешили. Давай, к Нематулле, я сказал. Пусть сам разбирается, что это за пацан, который всех знает. Или ты хочешь перед Шухратом или Фархадом ответ держать?
— Да кто о нём узнает-то? Нет человека, нет проблемы! — не сдаётся мой сосед.
— Ты дурак что ли? — злится стрелок.
— А если он гонит? Вдруг наврал всё со страху?
— Ну, пусть Нематулла и решает тогда. Тебе-то что? Это уже не наше дело будет.
Дать бы тебе по тыкве, дорогой сосед справа. Это я могу, кстати.
Через несколько минут машина сворачивает на грунтовую дорогу. Все окна открыты, ветер шумит и треплет волосы, но прохлады нет. Это, как сидеть в сауне с вентилятором. Преувеличиваю, конечно, но в принципе, не очень далеко от истины.