Подпорченное яблоко

Бруно Энтони

Тоцци заметил, что руки Слиповица дрожат. Парень был смертельно напуган. Он продолжал сбрасывать на пол большим пальцем пепел с сигареты, даже когда никакого пепла на ней уже не осталось.

Беллз смотрел на котенка, продолжая почесывать его шейку:

– Как бегают лошадки, Рэнди? Тебе везет?

Слиповиц пожал плечами:

– Когда как. Ты знаешь, как это бывает. Есть хорошие дни, а есть и не очень... иногда. Ты же знаешь.

Тоцци не мог с точностью сказать, спит ли Панчо, но выглядел котенок именно так.

Беллз продолжал почесывать его шейку.

– Скажи

мне вот что, Рэнди: как у тебя идут дела?

– Дела?

– Да. Сколько глушителей ты продаешь за день? Примерно.

– Целиком?

– Да.

– Ну, понимаешь, всю систему целиком продаешь нечасто. Обычно людям нужны только отдельные части. Трубки, конденсаторы, сам глушитель и все такое. Нечасто бывает, чтобы кому-то понадобилось заменить всю выхлопную систему.

– Интересно. И сколько машин у тебя проходит за день? Примерно.

Слиповиц взглянул сквозь плексигласовые панели двери в гараж. Кроме «БМВ» Беллза и его собственного «понтиака», на площадке перед мастерской не стояло ни одной машины. А это означало, что сегодня работы было не так уж много. Он с большой осторожностью поднес окурок ко рту, последний раз затянулся, затем бросил его на пол и затоптал.

– Да когда как, Беллз. День на день не приходится. Сегодня, видишь, почти ничего нет, но это естественно в это время года. Как только пойдет снег и погода испортится, тут места свободного не будет. Ты ведь знаешь, дороги тут посыпают солью. И машины быстро ржавеют. Да еще жидкая грязь – собирается в нишах колес и замерзает. Ты едешь, а куски замерзшей грязи откалываются и – раз – попадают в глушитель. Можешь протащить их так сотни две футов. Ты даже не представляешь, какой вред это наносит машине.

Беллз улыбался, глядя на котенка, такого спокойного и умиротворенного.

– Замерзшая грязь, говоришь? Так тебя этому учили на Луччших курсах по ремонту Луччших Глушителей? Где это было? В Канзасе?

– Нет, в Омахе.

Беллз взглянул на Слиповица и кивнул.

– Так когда ты открыл мастерскую? В апреле, так ведь?

– Да, в апреле.

– То есть зимой ты еще практически не работал, да?

– Нет, но...

– А сколько времени ты ходил на те курсы?

– Пять дней.

Беллз кивнул.

– А не считая того, чему ты там научился, сколько глушителей ты установил лично, Рэнди?

– О, довольно много, Беллз. Когда кто-то из ребят заболевает, я сам все делаю. Да, именно.

– Сколько глушителей, Рэнди? – Беллз не отводил от него взгляда.

Слиповиц не мог заставить себя посмотреть на него.

– Слушай, Беллз, кончай. Не знаю я. Если тебе нужны точные цифры, мне надо посмотреть в записях.

– Ясно.

Тоцци все это не нравилось. Он не знал точно, в чем тут дело, но, видимо, Беллз приехал за деньгами, не выплаченными в срок. Стенли стоял между Слиповицем и дверью, голова на бычьей шее запрокинута, глаза полуприкрыты.

Маленькая кошечка лениво распростерлась на согнутом локте Беллза, как переброшенный через руку мех. Беллз баюкал ее, как ребенка, покачивал, почесывал шейку, что-то приговаривая. Описывая круги, он подошел к стоящей на подъемнике «целике». Остановившись, посмотрел вверх, на нижнюю часть машины, как всматриваются в звездное небо.

– Рэнди, – произнес он, – позволь мне сказать тебе одну вещь. Команда хороша настолько, насколько хорош ее тренер. Армия хороша, если ею командует хороший генерал. То же и в бизнесе. Дело идет хорошо, если у него хороший хозяин.

– Согласен с тобой, Беллз.

Беллз через плечо взглянул на Живчика и Тоцци и поднял брови.

– Вы тоже послушайте. Это и вас касается. – Он снова уставился на покрытое ржавчиной дно машины. – Ты сказал, что согласен со мной, так ведь, Рэнди?

– Целиком и полностью.

– В таком случае ты не применяешь свои взгляды на практике.

– Ч-ч-что ты имеешь в виду, Беллз? – В губах Слиповица была зажата незажженная сигарета.

– Я имею в виду то, что мы оба с тобой знаем: ты не уделяешь достаточного внимания своему делу, Рэнди, и я считаю это нарушением контракта.

– Не знаю, о чем ты, Беллз. Я плачу тебе вовремя. Еще ни разу не заставил тебя ждать.

– Не в этом дело, Рэнди. Дело в том, что ты занят другими вещами, и это мешает твоей работе здесь, в мастерской. Ставишь на лошадей, подбираешь зверушек, таких, как этот Панчо Вилья, ухаживаешь за всеми этими шелудивыми дворняжками и кошками у себя дома.

– Ты не понимаешь, Беллз...

Беллз покачал головой, и Слиповиц тут же замолчал.

– Нет, это тыне понимаешь, Рэнди. Когда я дал тебе деньги, чтобы ты открыл мастерскую, я стал как бы твоим партнером в этом деле. Если ты разоришься, меня это тоже коснется, правильно? Вот почему я здесь. Чтобы дать тебе небольшой деловой совет, покане поздно. Своего рода дополнительная услуга. Понимаешь, о чем я?

– Да. Кажется. Не знаю.

Беллз через плечо взглянул на Тоцци.

Тоцци тоже посмотрел на него, но не произнес ни слова. Все это предназначалось для него, для него и Живчика. Беллз хочет дать им понять, что значит иметь с ним дело.

Беллз вышел из-под машины, все еще поглаживая заснувшую кошку. Он посмотрел вниз и нашел металлический рычаг, регулирующий высоту подъемника. Носком ботинка он сдвинул рычаг с позиции «выключено» и привел механизм в действие. Машина начала медленно опускаться, при этом из запачканной маслом металлической стойки, поддерживающей ее, исходил громкий шипящий звук.

Внутри у Тоцци все сжалось. Он смотрел на Слиповица, которого трясло мелкой дрожью.

– Видишь ли, Рэнди, вот как обстоят дела. – Беллз подошел к углублению в полу, где должны были оказаться задние колеса машины. – Я мог кричать, вопить, всячески угрожать тебе, и твоей семье, и твоим зверушкам, но я так не сделаю. Не такой я человек. Я лучше помогу тебе сейчас, до того,как у тебя возникнут проблемы. Ведь проблемы никому не нужны. Правда, Майки?

– Конечно.

– Что с тобой, Майки? Ты чем-то озабочен?