Подпорченное яблоко

Бруно Энтони

Может, Беллз и в самом деле превратился в летучую мышь, подумал Тоцци.

– Возможно, он ждет, когда взойдет луна.

– Беллз ничего никогда не ждет. Ты ведь слышал. – Голос ее звучал сердито и возмущенно, будто она говорила сама с собой. – Этот ублюдок делает только то, что он хочет и когда хочет. И только так.

Интересно, она в этом убедилась на собственном опыте? – подумал Тоцци. Ему до смерти хотелось знать, что же связывало ее с Беллзом, но он был уверен, что, если спросит ее об этом, не

получит вразумительного ответа. По правде сказать, в этот момент он не был уверен, что так уж хочет это знать. Золотая цепочка со свадебным кольцом вокруг ее шеи тускло поблескивала в зеленоватом свете. У Тоцци было такое чувство, что правда об их отношениях может ему не понравиться. Он сжал кулак и в раздражении дернул за цепь.

– Может, перестанешь это делать? Ты мне руку из сустава выдернешь. Это ничего не изменит.

Тоцци уставился на цепь. Она блестела ярче, чем свадебная цепочка. Интересно, какой величины тут зазор? Двадцать дюймов? Тридцать? Трудно сказать. Его глаза скользнули к талии Джины.

– Давай-ка попробуем кое-что сделать. – Он начал протаскивать пальто через петлю, образованную цепью. – Посмотрим, сможешь ли ты пролезть через цепь.

– Что?

– Вот смотри. – Он целиком протащил пальто, так что оно оказалось с его стороны. – Попробуй пролезть в эту петлю. Тогда мы сможем выбраться отсюда.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Прекрасно знает. Просто хочет его позлить.

Тоцци заговорил с ней как с пятилетним ребенком:

– Видишь эту цепь, большую цепь вокруг батареи? Она образует петлю между трубой и цепочкой наручников. Попытайся протиснуться через эту петлю.

– Почему бы тебе самому не протиснуться через нее?

Тоцци начал терять терпение. Просто ослица какая-то.

– Я слишком большой. Не пролезу. А ты можешь пролезть. Какая у тебя талия, двадцать восемь дюймов?

– Двадцать шесть. – Ее голос звучал оскорбленно.

– Прекрасно. Пойдет как по маслу.

– Ну а бедра? Они... больше.

– Не настолько больше. У тебя отличные бедра.

– Слушай, у меня большая попа, и я отлично это знаю, так что не надо мне заливать. Забудь об этом. Я не пролезу.

Тоцци закатил глаза. Теперь ему еще придется стать психотерапевтом.

– Джина, у тебя совершенно нормальные бёдра. Ты очень пропорционально сложена. Попытайся это сделать. Ты пролезешь. Попытайся.

– Ты это просто так говоришь.

– Нет, не просто так. У тебя очень красивое тело.

– Нет, не красивое. У меня маленькие сиськи и задница как у слона.

Тоцци закрыл глаза и сосчитал до десяти.

– Джина, ты хочешьумереть?

– Конечно нет.

– Тогда сделай что-нибудь, чтобы спастись. Постарайся протиснуться через петлю. У тебя получится.

– Раньше ты не говорил «протиснуться». Видишь, ты и сам считаешь, что у меня большая задница. Врун.

– Джина, я сейчас свихнусь. Ты только попробуй.

Наморщив лоб, она посмотрела на цепь у себя над головой.

– Батарея горячая. Я обожгусь.

– Не настолько горячая.

– Что, если вернется Беллз? Он с ума сойдет, если увидит, что мы хотели убежать.

– Джина, он и так собирается нас убить. Что еще он может с нами сделать?

Она снова посмотрела на цепь. Больше придумать было нечего.

– Я слишком большущая, – пробормотала она. – Ничего не выйдет.

– Попробуй.

– Петля слишком маленькая.

– Сними штаны.

– Что?

– Спусти штаны. На тебе шелковые трусики. Если застрянешь, шелк поможет тебе проскользнуть.

– Они не шелковые. Это полиэстр.

– Все равно. Они скользкие. – Тоцци терял терпение.

Она снова взглянула на цепь.

– Хорошо. Но ты увидишь. Я не пролезу.

– Попробуй, – прошептал он.

Она сжала руки вместе и начала извиваться и ерзать, пытаясь проскользнуть сквозь петлю. Тоцци рукой придерживал ее за бедро, направляя ее движения.

– Не толкайся, – сказала она.

Она протиснула в петлю плечи и извивалась до тех пор, пока цепь не оказалась у нее на талии. Эта часть прошла успешнее, чем предполагал Тоцци. Должно быть, она права относительно своей груди. Джина продолжала извиваться, но продвижение замедлилось.

– Видишь? Я говорила, что не пролезу.

Тоцци потянулся к пуговице на ее брюках, но она отбросила его руку.

– Я сама. – Теперь она будет разыгрывать из себя скромницу.

Она расстегнула пуговицу и «молнию». Тоцци спустил брюки до коленей.

– Труба горячая, – пожаловалась она.

Тоцци потрогал трубу. Горячая, но не так уж.

– Давай побыстрее, тогда не обожжешься.

– Да, будто тебе не все равно.

– Ты хочешь умереть, как Марджи?

Она бросила на него сердитый взгляд.

– Не говори о Марджи. – Опустив руки, она стала толкать цепь вниз, будто пытаясь выбраться из тесного пояса.

– Умница, – подбодрил ее Тоцци. – Раз плечи пролезли, пролезут и бедра.

– Кто это сказал?

– Так говорят, когда рождаются детишки.

– Не смей говорить о новорожденных.

Эта неожиданная вспышка гнева изумила Тоцци. Что он теперь-то сделал не так? Ну, ее он спрашивать не станет. Не сейчас. Она почти пролезла.

– Ты почти у цели, – прошептал он. – Давай лезь дальше.

Она напряглась, издавая пыхтящие звуки. Похоже, одно бедро пролезло.

– Я застряла, – сказала она. – Я застряла. Мне больно!

– Не паникуй. Продолжай двигаться. Ты почти пролезла.

– Но цепь врезается в меня.

– Двигайся.

– Но...