Подруга моей дочери
Шрифт:
С родителями у меня непростые отношения. То есть я их безмерно люблю, но они всю жизнь только тем и занимаются, что пилят меня. Даже когда я выбился в люди, это не прекратилось. Все вокруг молодцы, но вот Антошку всегда найдется, в чем уличить. Поэтому наше общение я старался по-максимуму сокращать, заезжая в гости два раза в месяц.
— Да это же Антон, — Маринка, смеясь, толкает меня к ванной, — у него ветер в голове. Не ругайте его, он у нас хороший.
Я вижу одобрительный взгляд родителей и сразу понимаю: они успели попасть
Ужин проходит в удивительно теплой атмосфере, все так друг другу рады, что аж зубы сводит. Один я, как обычно, словно бельмо на глазу.
— Ты уж не ругай Марину, — говорит мать, когда мы перемещаемся в гостиную и ненадолго остаемся одни, — я бы и сама приехала, без ее приглашения. Просто ей было неловко за ситуацию. Представляешь мое изумление, когда я позвонила?
Я только машу рукой.
— Кстати, — мама заговорщицки ко мне наклоняется. — Присмотрись к ней, отличная женщина, порядочная, готовит отлично, и красива. К тому же у вас общий ребенок. Может, стоит уже остепениться?
Слава богу, мне не приходится поддерживать эту беседу. Как раз возвращается Женя, отходившая поговорить по телефону, и внимание переключается на нее. Она явно смущается, и весь вечер ведет себя тихо. Однако вроде как рада новым родственникам.
Праздник жизни заканчивается около десяти, и я берусь отвезти родителей домой. Не столько хочу этого, сколько мечтаю убежать подальше от картинки «счастливой жизни», что демонстрировалась весь вечер в моей квартире.
Дорогой мне, конечно, чистят мозги на самые разнообразные темы. Я только киваю, особенно не слушая, привык за столько лет.
На обратной дороге звоню Женьке и ничуть не удивляюсь, услышав, что матушка все еще у нас. Ладно, завтра поговорю с ними серьезно, а пока можно и расслабиться. Говорю, чтобы меня не ждали, и еду в сторону клуба, но в последний момент сворачиваю в ночной бар. Планирую выпить и отдохнуть, но ни хрена не выходит. Достав телефон, просматриваю список контактов, сам не зная, кому позвонить. Все же набираю Борцова, тот сразу откликается. У них, оказывается, сегодня покер в ночь, и я напрашиваюсь в компанию. Нужно как-то отвлечься, вернуть вкус к жизни.
До утра играю, беседуя с Ромкой о разном, а когда встаю и потягиваюсь, глядя на часы, понимаю, что как раз закончилась смена в клубе. Интересно, Соня сегодня работает?
Гоню эту мысль прочь, но нисколько не удивляюсь, когда еду в сторону ее дома. Вот что я там забыл? Она вообще, может, сегодня не работала.
Однако притормозив возле дома, тут же вижу подъехавшее такси, из которого вылезает Соня вместе с Костей. Злость поднимается моментально, что там Женя говорила? Не ладится у них? Вижу.
Приоткрыв окно, прислушиваюсь и понимаю, что все-таки дочь была права: не ладится.
Соня, по всей видимости, призналась ему в своей измене. А парень, кажется, пьян. Напрягаюсь и слушаю внимательней, возможно, придется ввязаться, мало ли на что способен пьяный придурок?
А Соня выдает, что хотела меня, что вовсе это не был повод отомстить. Эта мысль начинает биться в висках. Я хмурюсь, чувствуя, что снова в голове какая-то каша. Девушка такая искренняя, потерянная, такая настоящая… Да не могла она взять те чертовы деньги! Может, у нее была заначка, в конце концов, глупо ехать в Москву с пустыми руками… Но эти мысли снова отходят на второй план, потому что в голове звучит ее голос: «я сама хотела»!
Соня таки уходит, залепив Косте пощечину. Он бестолково смотрит ей вслед, держась за лицо рукой. Потом выдает пьяное «сука» и плетется прочь со двора. Несколько минут я просто сижу, ничего не делая. Уехать — самое верное решение. Хрен с этим деньгами, я даже разбираться не хочу уже…
Да только не в деньгах дело, а в Соне. Неужели я все-таки ошибся? И она на самом деле ни хрена не порочная охотница, прикидывающаяся овечкой? А скромная девушка, которую я все это время несправедливо изводил? И при всем этом она, блядь, меня хотела.
Я выхожу из машины и иду к двери подъезда, которая тут же распахивается, чуть не задевая меня. Пропускаю выходящую женщину и быстро захожу внутрь. Напротив нужной квартиры застываю, держа палец над кнопкой звонка. Ты что, Жуков, рехнулся, что ли? Вали нахрен.
И нажимаю кнопку.
Соня открывает в одном халате, с волос течет, ткань липнет к телу, очерчивая ее фигуру.
— Антон… Дмитриевич… — это все, что она говорит, а я смотрю на нее и понимаю, что скучал.
По этому запуганному, но такому пронзительному взгляду, по голосу, по жестам… По ней скучал! Блядь. Она молчит, запахивая халат, отчего он еще больше очерчивает ее тело, я вижу торчащие соски, мотнув головой, делаю шаг вперед и закрываю дверь.
Соня отступает. Нам надо поговорить. Просто поговорить. Только я даже думать не могу, находясь в такой близости от нее. Беру за руку, она не двигается, стоит, молча наблюдая. А я притягиваю девушку к себе и начинаю целовать.
Глава 27 Соня
Я совершенно не могу ему сопротивляться, напротив, когда он вдруг разрывает поцелуй, замираю и тяжело дышу, обхватив его за шею. Я так крепко прижимаюсь, что вдруг понимаю, чем могло все это закончиться.
Как же так? Почему рядом с этим мужчиной так учащается пульс? Почему я словно с ума схожу ещё до того, как успеваю подумать о правильности поступка?
Благо, Антон шепчет, утыкаясь в мой лоб своим:
— Я поговорить пришел, Соня.
Отстраняюсь, он выпускает меня из объятий. Я киваю, пристально рассматривая изменения в Жукове: щетина на лице, которая мне нравится даже больше его привычного образа, усталый взгляд. Хотя тут понятно, ведь уже почти утро, а он, кажется, не спал всю ночь.