Подруга подколодная
Шрифт:
— Посмотри дату, — посоветовал мне Костя.
Я перевернула снимок. 17 ноября. День смерти Георгия.
Попади мне эти фотографии в руки раньше, они, может, ничего и не сказали бы. Но только не сейчас. Вопрос, где и с кем Гоша провел время позавчера с трех до шести вечера, отпал сам собой.
Теперь я знала не только, как мы будем ловить убийцу, но и кого именно нам придется ловить.
Глава 10
Пока Костя курил, стоя у раскрытой форточки на Диминой кухне, я посвятила
— Слушай, для чего такая многоходовка? Сейчас, когда мы знаем, кто отравил моего брата, ничего этого не нужно. Достаточно позвонить этому Ставридову и поросить его арестовать убийцу. Всего делов-то.
— Много ты понимаешь, — огрызнулась я. — А доказательства?
— Они у тебя перед глазами, — он кивнул на фотографии, все еще веером рассыпанные на столе.
— Это не доказательства, Костя, — вздохнула я. — То есть они имеют вес непосредственно для убийцы, но для суда — нет. Это всего лишь косвенные улики, годные для шантажа. Но не более того. А вот когда мы схватим ее за руку у больничной койки Красильниковой при попытке убийства, тут и улик никаких не нужно будет.
— Хорошо, а если она не клюнет? — продолжал препираться Жемчужный.
— Как это не клюнет? — усмехнулась я. — Теперь, когда ты принес эти фотографии, я на сто процентов уверена в успехе. Оставлять в живых Красильникову ей никак нельзя.
Наш разговор был прерван звонком в дверь. Открывать пошел Дима, но мы с Костей также покинули кухню и вышли встречать гостей. Первым в квартиру Селиванова ввалился Ставридов. Он напоминал огромного разъяренного медведя.
— Кажется, я просил прекратить самодеятельность, — его толстый палец беспардонно уперся мне в грудь.
— После поимки преступника все лавры достанутся непосредственно вам, Иннокентий Вениаминович, — спокойно ответила я, отступая на шаг назад.
Из-за необъятной туши следователя вынырнул Калугин и вклинился между нами.
— Давайте выясним отношения чуть позже, — разумно посоветовал он. — Где та девушка, о которой вы говорили?
— Здесь, — ответила сама Елена, появляясь из комнаты. — Это я.
С лестничной площадки в прихожую шагнули еще два человека. Здоровый амбал, ненамного уступающий в габаритах Ставридову, в фоме сержанта и врач в белом халате.
— Это доктор Волосевич, — представил эскулапа Калугин, больше обращаясь к Красильниковой, нежели к кому-то другому, — он работает хирургом в реанимации, седьмая областная больница. Именно туда мы вас и поместим, Елена Викторовна.
— Спасибо, — с улыбкой ответила она.
— Хорошего тут мало, — пробасил Ставридов, — надеюсь, вы осознаете всю серьезность ситуации?
— Осознаю, — ответила Лена.
— Это очень опасно, — продолжал запугивать ее Иннокентий Вениаминович.
— Я знаю и тем не менее готова ехать.
Игорь посмотрел на нее с явным восхищением, чего нельзя было сказать о Ставридове. Доктор Волосевич и амбал в форме вообще оставались
— Ну что ж, поехали, — предложил Калугин.
— Минуточку, — остановил его медведеподобный коллега. — Я бы хотел задать госпоже Охотниковой пару вопросов.
— Это можно сделать и по дороге.
— Я не отниму много времени, — Ставридов был упрям. — Скажите, это вы обнаружили труп Красильниковой Анны Викторовны в офисе фирмы «Металл-С»?
— Да, я.
— Руками что-нибудь трогали?
— Ничего, — отважно соврала я.
По лицу Иннокентия Вениаминовича я видела, что он ни на грош не поверил мне.
— Ваши действия мне вовсе не нравятся, — сказал он. — И если вся эта затея с подменами и больницами провалится, я вас арестую, обещаю это твердо.
Я не сомневалась в том, что он выполнит угрозу. Он бы и сейчас с удовольствием нацепил на меня наручники, но его сдерживало то, что операция могла пройти без сучка и задоринки, и тогда он пожнет весь урожай, то есть, иными словами, поимку преступника припишет себе. Но я против этого ничего не имела.
Мы все дружно двинулись к выходу, но от самой двери Калугин обернулся и сухим, официальным тоном, не терпящим возражений, сказал, обращаясь к Селиванову:
— Вам, молодой человек, придется остаться здесь.
Бедному Диме было нечего сказать в свою защиту, и он покорился словам представителя власти. Закрыл за нами дверь и остался томиться в ожидании, неведении и волнении.
Загрузившись в «рафик», дожидавшийся нас на улице, мы покатили к седьмой областной больнице. За руль сел сержант, и вел он машину, надо заметить, очень умело. Профессионально лавировал в нескончаемом потоке и домчал нас до места назначения минут за двадцать, несмотря на то, что больница располагалась на окраине города.
— Мы выделим вам палату на последнем этаже, — сказал Волосевич Елене. — Именно там у нас отделение для самых тяжелых больных.
— Скажите, доктор, — вмешалась я. — А меня можно тоже госпитализировать в ту же палату.
— Для чего? — не понял он и обернулся за поддержкой к следователям.
— В этом нет нужды, — грубо отмел мое предложение Ставридов. — Вы, госпожа Охотникова, можете вообще отправляться домой. Да-да, прямо в Тарасов первым же рейсом. Мы тут и без вас справимся. Охрану объекта я все равно намерен поручить сержанту Рыбкину, — он кивнул на амбала за рулем.
— Постойте, — запротестовала я. — Так не годится. Я являюсь официальным телохранителем Елены Красильниковой. Она это может подтвердить.
— Мне по барабану, — изрек Ставридов и отвернулся к окну, давая понять, что дискуссия окончена.
Я повернулась к Игорю. Тот молча пожал плечами, как бы давая понять, что главный здесь все-таки Ставридов. Положение спасла сама Елена.
— Иннокентий Вениаминович, — обратилась она к следователю. — Если меня будет охранять от убийцы кто-то другой, то я отказываюсь от участия в операции. Имею я такое право?