Подруги и друзья

Резниченко Ольга Александровна

В среду - тишина. Ждала даже до самой ночи - так и не позвонил.

Хорошо. Очень хорошо. Я рада этому... наверно.

***

Маша звонила в четверг. Хотела в гости прийти, но мне надо было задержаться на работе, так что не свезло со встречей.

... Дима ей не звонил. А она - ему. По-прежнему в ссоре. Молчанка.

Считает ли Машка, что они с Димой окончательно разошлись? Честно, даже я этого не поняла.

Торопова его обзывает самыми последними словами, и радуется своей "свободе",

как та сама же и выразилась; но, тем не менее, при этом добавляет: "а интересно что он там, где он там", "нашел уже, наверно, себе какую-то шворку, вечно вокруг него всякие вьются".

Ревнует, переживает, но идти на уступки не хочет. Дети, ей-богу.

Чушь. И зачем мне этот весь головняк?

У меня нет личной жизни, так они решили своею заполнить?

Идиотизм.

Хоть вообще телефон отрубай.

Сегодня я снова медитировала на телефон. Он не звонил.

Дура. Что за тупые мысли в голове? Один раз помаячил перед носом пальцем - и уже бегу. Да еще за кем? За Машкиным Димкой?

Убила бы себя. Убила бы, было бы всё так просто. Убила бы, не глядя.

Бросить отчет на стол. Встать и пройтись по квартире. Заварить кофе, дабы упиться им с горя до дна.

– Дин, что-то не так?
– уставился на меня брат. Не сразу поняла. Взгляд то на него, то на свои руки - уже третью ложку кофе сыплю в чашку.

– А, так, - кисло улыбнулась, краснея от стыда.
– Задумалась.

– Ну-ну, - мгновения рассуждений, разворот - и пошагал прочь, сворачивая сильнее в трубочку газету.

Отсыпала обратно лишнего порошка из чашки и бросила в сердцах ложку на стол.

Сукин сын. Сукин сын, этот Димка. Не иначе.

***

Пятница. Еще в обед весь офис взбудораженный мыслью о предстоящих выходных.

Всё валится из рук. Работа не клеится.

На душе скребут кошки.

Еле отсидела положенные часы.

Быстро сбросить в сумку нужное, навести порядок на столе - и убраться долой.

... едва я вышла на улицу (через парковку в сторону автобусной остановки), как вдруг взгляд отыскал что-то жуткое. Пугающее.

У своей машины замер Шарлай.

Тщетные (его) поиски чего-то вдалеке, и вдруг - глаза наши встретились. Несмелая, кривая улыбка. Неторопливые шаги мне навстречу. А я замерла, пришпиленная к земле, боясь даже моргнуть.

– Привет.

Коротко киваю, не имея сил издать даже звук.

– Мне кажется, нам все же стоит поговорить. Неловко тогда вышло. Ты, наверно, слышала наш разговор с тем парнем.

(в горле пересохло, язык приклеился к небу, но я все же выдавливаю из себя шипение)

– Слышала.

– Давай, я тебя подвезу, куда там тебе надо, и мы по пути поговорим.

Несмело качаю головой (отрицательно).

Молчу. Смотрю на него.

Шаг ближе. Глаза в

глаза.

– Ну, Дин. Мы же - все еще друзья, да? Ну? Сама говорила, что наши отношения, а вернее то, что их больше нет у нас с Машкой, не помеха. Говорила?

(тягучее за и против)

– Г-говорила...

– Ну, так давай, чисто по-дружески, прокатимся вместе: домой или куда тебе надо, и поговорим.

– О чем?

– О том, что я сказал. Я не со зла. Наоборот. Не хотел, чтобы тот подумал, что ты какая-то затычка.

– Затычка?

– Затычка для дырок в отношениях.

– А разве не так?

– Нет, конечно, - удивился, раздраженно гаркнул.
– Просто, зачем каждому что-то рассказывать и доказывать? Мы взрослые люди - сами разберемся. Поди уже третий десяток на носу.

– Ты с Машей не думаешь мириться?

Вдруг рассмеялся, невольно пошатнувшись, отвел взор в сторону на мгновение. И вновь глаза в глаза.

– Опять двадцать пять. Нет. Диана, и все остальные!
– едва ли не крича на всю глотку, отчего стало даже неловко (я осмотрелась по сторонам).
– МАША - ЭТО ПРОШЛОЕ, НЕТ НАС БОЛЬШЕ С МАШЕЙ! Поняла?

– Да.

– Всё? Едем?

– А мы не поговорили разве уже?

Криво усмехнулся. Взгляд себе на руки (что нервно теребили ключи), а потом вновь на меня:

– Ты мне прямо скажи, сейчас, как на духу, и я не обижусь, только правду: без Маши я тебе не интересен. Видеть меня не хочешь. Если так - я сейчас же развернусь, сяду за руль, уеду - и мы больше никогда друг о друге не вспомним. И всё у всех будет хорошо.

(молчим; выжидает)

– Или же - это неправда, - несмело продолжил.
– И мы - можем быть и дальше друзьями.

Замерла, спрятав взгляд под ресницами. Переминаюсь с ноги на ногу.

Для меня Дима тоже родной... и не хотелось бы его вот так просто... вычеркнуть. Как брат... ну или друг. Но... явно не чужой человек.

Несмелый взор в глаза.

– Ты мне - не чужой.

– Ты мне - тоже.

(тяжело сглотнула скопившийся ком слюны)

– Разве что... если это, действительно, просто дружба.

– Ну, а я о чем же?
– просветлел, радостно заулыбался.
– Ну, что? Едем?

Рассмеялась.

– А ты опять за свое. Я на автобусе.

Закатил глаза под лоб.

– Хорошо, пошли пешком.

– Что? Тут пилить не один час пешком.

– Вот и отлично.

Взял меня за руку и потянул куда-то вперед.

– Веди давай, - скомандовал сквозь смех.

– Ты - сумасшедший.

– Наверно...

***

– Что ты завтра собираешься делать?

Замерла я от удивления.

– В смысле?
– остановился и Дима. Взгляд мне в лицо. Продолжаю, - опять ты за старое?