Подруги так не поступают
Шрифт:
– Ну и ладно, что небольшой, – Марат снисходительно махнул рукой. – Мне же не картошку сажать. Главное, домик есть. В нём ведь жить можно?
– Можно, – подтвердила Галка. – Мама с папой даже на месяц иногда там остаются. Когда в отпуске. Они и сейчас там.
– Там? – Марат разочарованно цокнул языком, поморщился. – А надолго?
– Скорее всего до конца недели.
– А ты здесь? Одна?
– Ну и что? – Галка даже возмутилась. – Я же не маленькая.
Марат закусил губу, приподнял брови – задумался.
– То есть ты сейчас дома совсем одна? – проговорил
– Ну да.
– А можно тогда… я пока у тебя поживу?
8
Тринадцать лет назад
– У меня? Поживёшь? – словно в трансе повторила Галка и застыла, кажется, даже дышать перестала. И непонятно, отчего её так переклинило: от восторга, от возмущения, от страха?
– Я себя буду прилично вести, – со всей мыслимой убедительностью поторопился заверить Марат. – Ничего такого.
Хотя, может, в случае с ней надо как раз противоположное пообещать?
Ну уж нет! До подобного он ещё не докатился.
– А почему? – тихонько пробормотала Галка. – Почему не дома?
Марат скривил губы, в очередной раз вспоминая.
– Потому что я оттуда ушёл. С родителями рассобачился. И не вернусь, – добавил твёрдо, даже не для Галки. Вообще, для себя, для всего сущего.
– А они, – опять растерянно забормотала Галка, – они не будут волноваться, искать?
– Не будут. Они в курсе. И даже рады.
Галка глянула недоверчиво. Значит, его родителям она сочувствует, их ей жалко, а самого Марата – нисколько?
– Ну, то есть «нет»? Нельзя, – обиженно, но гордо заключил он, а Галка испуганно моргнула и поспешно выдохнула:
– Можно.
И теперь уже оба застыли. Неизвестно из-за чего Галка, а Марат, наверное, если честно, не ожидал, что она согласится, и где-то подспудно был готов к отказу и не был уверен, что подобное нормально, что он не совершает большую ошибку. Вот как чувствовал, что ничего хорошего из этой его внезапно пришедшей в голову идеи не выйдет. Потому и застыл. А потом подумал: «Ну и ладно. Ну и чего такого? Надо ж как-то переждать эту неделю», а Галка без претензий, и он к ней без каких-либо притязаний. Это ж Рогозина.
– Идём? – Опять, словно не он к ней, а она к нему.
Галка кивнула.
Стоило им войти в квартиру, в прихожую выкатился рыжий меховой шар, уставился на Марата жёлтыми глазами, чуть сощурившись, будто оценивая и проверяя.
– Знатный котяра.
– Не волнуйся, он добрый, – пояснила Галка. – К людям хорошо относится.
– Я и не волнуюсь, – усмехнулся Марат, тоже прищурился, глядя на кота.
Тот неторопливо поднялся, приблизился, мягко ступая, обошёл вокруг, задев мягким боком ногу, а потом, высоко задрав хвост, протрусил через прихожую, свернул в маленький боковой коридор, ведущий, скорее всего, на кухню. Отправился заныкивать свой хавчик от внезапно обрисовавшегося непрошенного гостя.
– Мне куда? – поинтересовался Марат, переводя взгляд с исчезающего за углом
Две. Вероятно, одна Галкина, другая – её родителей. Рогозина указала рукой, куда ему проходить, он и прошёл, огляделся по сторонам.
Комната как комната – стандартно, уютненько, чисто. Большое окно, в оформлении неброских штор тёплого коричневато-жёлтого цвета, дверь на балкон. Что за окном – почти не видно, всё закрывает развешенное на просушку бельё: полотенца, простыни, рубашки. Из мебели, как и у всех, стенка, стол, стулья, тумба с телевизором, большой диван. Марат плюхнул на него сумку.
Возле ног мелькнуло что-то рыжее. Котяра проскользнул неслышно, не теряя достоинства, солидно и неторопливо – такое впечатление, что будто в замедленной съёмке – запрыгнул на диван, протопал к сумке, обнюхал её, критично морщась, но, кажется, остался вполне удовлетворённым осмотром. Марат придвинулся, почесал его между ушами, кот благодарно боднул в ладонь. А в дверном проёме возникла Галка, спросила:
– Есть хочешь?
– Хочу. Очень.
Он с утра только бутер успел перехватить до того, как отец завёл свою занудливую шарманку про будущее.
– У меня суп есть, – доложила Галка. – Точнее, щи. Щавелевые. Но они без мяса, – призналась раскаянно.
– Да какая разница? Давай.
– А на второе – ничего. Я не готовила. Я же не знала.
– Да чего ты? Второе! – Марат снисходительно хмыкнул, махнул рукой. – Я ж не в ресторан пришёл.
– Но я приготовлю, – торопливо заверила Галка. – Макароны и котлеты. Котлеты, правда, полуфабрикатные. Папа из столовой с работы принёс. Будешь такие?
– Галь! Ну чё ты всё оправдываешься? Я всё ем. Всеядный. Домашнее, магазинное, с работы. Если честно, мне вообще пофиг. Главное, чтобы жрать можно было.
Хотя, если уж совсем честно, Марату даже нравилось, что она вот так расспрашивает, волнуется, суетится. Ради него. А он успокаивает её и соглашается благосклонно. Приятно.
– А ванная где? Там по коридору?
Вообще-то туалет его гораздо больше интересовал, но заговорить именно про него Марат всё-таки постеснялся.
– Ага, по коридору, – уже в который раз кивнула Галка. – Подожди, я сейчас полотенце чистое достану. – Она подошла к стенке, распахнула одну из больших дверей, пошарила на полке. – Вот. Повесишь там на держатель. Будет твоим. А если ещё понадобится, сам здесь возьмёшь. Запомнишь? Ну, или мне скажешь.
– Понял, запомнил, скажу, – улыбаясь, перечислил Марат.
Впервые он услышал от Галки за раз так много слов. И почему-то это тоже было приятно и почти не смущало, что сейчас он находится в совершенно чужой квартире наедине с девушкой (хотя это всего лишь Галка Рогозина, и есть ещё кот с гордым именем Степан), что та выдаёт ему полотенце и говорит про него «твоё», и собирается готовить макароны с котлетами, тоже специально для него, и…
Дальше без «и». Это ведь не Шабунина, и не остальные. И у Марата, как бы сказать, на Галку… Короче, даже представить сложно, только если очень постараться. Но стараться в том направлении он и не собирался.