Подрывник
Шрифт:
Взгляд его нового знакомого словно налился свинцом. Но, он всё-таки постарался донести до начинающего опера всю важность его положения.
— Пока нам нельзя светиться в этом деле. Есть определённые обстоятельства. А ты всё равно при деле, тебе это с руки будет. Понял?
— Да, конечно.
— И держи язык за зубами о нашем разговоре. Тебе куда сейчас?
— На Таганрогскую.
— Хорошо, сейчас подкину, мне как раз по дороге.
ГЛАВА 7
В
Хотя ответила ему тишина, Игорь всё-таки распахнул дверь. На лестничной площадке стояла невысокая, худущая девчонка непонятного возраста с длинным, сливообразным носом и большими, черными, еврейскими глазами.
"Подаяние что ли просит?" — подумал Кежа, разглядывая вселенскую скорбь в глазах девчонки.
— Это ты что ли, тут как кошка скребешься? — спросил он.
— Вы… Кежа? — запинаясь, спросила девчушка.
— Ну, я, — признался Игорь. — А что надо?
— Я подруга Лолы… Она мне рассказывала про вас.
— И что?
— Она исчезла.
— Как это исчезла? — Не понял Кижаев.
— Её уже два дня нету ни где, дома, ни в школе.
— Ты что, вместе с ней учишься? — Спросил Игорь, раскуривая сигарету и присаживаясь на корточки, спиной к стене.
— Да, — всё так же нерешительно призналась девчонка.
— И как тебя зовут?
— Инна.
— Послушай, Инна, объясни все толком. Откуда ты знаешь, что она исчезла? Может, она уехала куда, заболела, попала в больницу?
Инна отрицательно покачала головой.
— Нет. Я бы тогда знала. Она же моя лучшая подруга. Мы и живем рядом и учимся в одном классе, девятом «Б».
— Постой, в одном классе, — удивился Кижаев. — Сколько же тебе лет?
— Пятнадцать недавно исполнилось.
— А Лолка что же, второгодница? Ей то сколько лет?
— Нет, ей тоже пятнадцать, правда уже давно, в мае стукнуло.
"Вот овечка, а говорила что ей уже шестнадцать! — подумал Игорь. — Так можно под статью подвести! Развратные действия в отношении малолеток, только этого мне ещё не хватало!"
— А мать её что говорит? — допытывался Кижаев.
Девочка отвела в сторону глаза и сказала: — Тетя Лена говорит, что она просто по рукам пошла. Что так ей и надо. Но я знаю, что это не так.
— И что, она, эта самая Лена, она никуда не обращалась? Ни в милицию, никуда?
Инна отрицательно мотнула головой. Чуть подумав, Игорь поднялся на ноги и сказал: — Ладно, что-нибудь придумаем.
Видно в его голосе проскользнула явная нотка безнадежности, так что "ходячая скорбь" по имени Инна развернулась и, ссутулившись, пошла вниз по лестнице.
Докурив сигарету, Кижаев вернулся в квартиру и продолжил
Руки Игоря продолжали аккуратно мазать уже пропитанные куски обоев, но сам он невольно вспоминал события недельной давности.
— Я тебе подобрал другое имя. Лолита тебе идет больше, — сказал Кижаев ей той ночью.
Лариска подняла голову с подушки и спросила: — Почему Лолита?
— Похожа. Ты кино, что ли не смотрела?
— Смотрела.
— Ну и как?
— Дребедень. «Эмануэль» лучше.
— Ну, не скажи. А, кто ж тебя всему этому научил?
— Ты про секс, что ли?
— Ну, не про таблицу же умножения.
— А тебе то чего? Научил и научил.
— Благодарность вынести хочу. Давно я так не отрывался.
Кижаев не грешил душой. То, что ему продемонстрировала эта малолетняя девчонка в полном объеме, он раньше получал только у тридцатилетних сочинских путан, всю жизнь повышающих свою квалификацию в горячий сезон летних «гастролей». Казалось, для Лолы в сексе не было никаких тайн или секретов. Больные ребра и гудевшая от того удара голова Кижаева не давали ему толком двигаться, но это ему и не понадобилось. Всю динамическую часть секса на себя взяла нежданная гостья, оставив "Альбатроса морей" в роли статичной фигуры. А Лолка в ту ночь неожиданно разговорилась.
— Ну, если это тебе, в самом деле, интересно… Теорию мне преподавала мамаша.
— Это как? — даже приподнялся с дивана Игорь. — Прямо сама…
— А вот так, — девушка отвечала лениво, не открывая глаз. Её, наконец-то, покинула так не нравившаяся Игорю дурная агрессивность. Ёжик спрятал свои колючки. — Она ведь меня одна родила, в шестнадцать лет. Так что ей сейчас только тридцать с хвостиком, квартира у нас однокомнатная. Мать чтобы мужиков приводить, ширму поставила, да только дырку в ней сделать, это было раз плюнуть. Так что я уже лет в десять знала про это уже всё. И что такое минет, и что такое поза сверху.
"Типично совковая чернуха", — подумал тогда Игорь, слушая «мемуары» его Лолиты.
— Потом я подросла, и меня переселили на кухню. До сих пор ненавижу эту кухню. Она у нас такая тесная, каждый вечер громыхаешь раскладушкой, и здоровые черные тараканы всю ночь бегают по лицу.
Лолка передернулась всем телом.
— Потом я уже как подросла, совсем матери стала не нужна. Мужики к ней приходят, а на меня больше зенки пялят. Её это злило. Один такой, с широким пробором, — она показала рукой, и Игорь понял, что мужик был лысый, — зажал меня как-то в коридоре, под халат рукой полез.