Подрывник
Шрифт:
Оба трупа Саша оттащил подальше в лес. Пусть немцы гадают, куда исчез грузовик вместе с солдатами.
Он сел за руль, развернул грузовик и сразу затормозил. Выскочив из кабины, Саша побежал по дороге. Надо было убрать доску, иначе сам напорется на этот же гвоздь.
Он нашёл доску, вытащил её из земли и закинул подальше от дороги. Всё, можно ехать.
Забравшись в кабину, Саша включил зажигание, и грузовик тронулся с места. Вначале он осторожничал, ехал не торопясь. Машина была ему незнакома, к рычагам и педалям привыкать надо. Но
Он не доехал до хутора с километр — мешал ручей. Мост через него был, но значительно дальше, у соседней деревни. «Светиться» ему там не хотелось, и он уже придумал, как скрыть все следы. Он загнал грузовик в кусты у самого берега, разделся до трусов и перетащил всё содержимое кузова на другой берег ручья. Потом обтёрся найденной в кабине тряпкой и оделся. Взвалил на плечо мешок — тяжеловато, однако — и понёс его на хутор. Едва занёс мешок в избу и скинул на пол, как сразу направился за другой поклажей. Вроде километр — недалеко. Но если прошагать его с грузом, и ходок много, то устаёшь.
Олеся, видя, как растёт груда ящиков и мешков, только охнула.
— Ты что, склад немецкий обокрал?
— Почти. Угнал машину с продуктами. Если что тебе по силам, в подвал спусти.
Когда Саша принёс последний мешок, пот катился с него градом, а рубашка на спине и подмышками была мокрой.
— Олеся, у тебя канистры есть?
— В сарае есть пустые, для керосина.
— Сгодится.
Саша забрал два круглых, оцинкованных, ещё довоенного производства бидона и вернулся к грузовику. Кузов уже был пуст. В бидоны он слил бензин из бензобака, резонно рассудив, что в хозяйстве пригодится — жизнь под немцами ещё длинная.
Спрятав бензин в кусты, Саша сел за руль. Теперь он поехал в другую от хутора сторону.
Километрах в трёх-четырёх пути были озёра. Одно из них было довольно глубоким — больше четырёх метров точно. Нырял он, прячась от преследовавших его немцев.
Начинало смеркаться. Слева показалось озеро — самое небольшое и мелкое. За ним, через перешеек — уже глубокое.
Саша включил вторую передачу. Двигатель тяговитый, будет тянуть машину даже на холостых оборотах.
Направив руль точнёхонько в озеро, Саша открыл дверцу и спрыгнул, грузовик же продолжал двигаться прямо. Подняв тучу брызг, он въехал в озеро. Нос грузовика опускался всё ниже, но мотор продолжал работать, задние колёса крутились и толкали грузовик в пучину.
Но вот мотор заглох. Тишина прерывалась только журчанием воды.
Сначала под водой скрылся капот, потом кабина. Брезентовый верх ещё виднелся какое-то время.
Саша помнил, что дно у озера илистое, мелкое.
Колёса постепенно погружались, грузовик проседал, и вскоре даже брезента уже не было видно. Всё! Теперь грузовик можно найти только случайно. Тот же ил на берегу уже расплылся и затянул следы шин.
Саша вернулся назад. Он снова разделся, чтобы не мочить одежду,
Бензином можно подпалить чего-нибудь или заправить керосиновую лампу. Только не чистым бензином — взорвётся. А вот если соли в него добавить, будет гореть не хуже керосина.
Саша открыл дверь в избу и удивился. Олеся что-то засунула себе за обе щёки, и вид у неё был донельзя довольный, от удовольствия даже глаза закрыла.
Услышав стук двери, Олеся испуганно вздрогнула.
— Чего пугаешь?
— Да я как всегда. А ты что такая довольная?
— Я сахара или конфет восемь… нет, девять месяцев уже не пробовала — и не мечтала. А тут целый мешок, представляешь?
— А кроме сахара путное что-нибудь есть?
— Всё!
— Как всё?
— Два мешка муки, мешок сахара, мешок макарон, мешок крупы, три ящика каких-то консервов. Только каких — не знаю, по-немецки написано. А главное — мешок с хлебом, буханки в бумагу завёрнуты.
— Здорово получилось.
— А ещё масло подсолнечное в бутылках — четыре штуки. Я уж и запах его забыла.
— Да, прямо как в гастрономе!
— Даже лучше!
Олеся поднялась, обняла и поцеловала Сашу.
— Добытчик ты мой!
И только теперь заметила у него подмышкой свёрнутую немецкую форму.
— Ой, а это зачем?
— В другой гастроном сходить, — пошутил Саша, — туда только в форме пускают.
— У нас уже всё есть. Если аккуратно расходовать, надолго хватит.
— Патронов только в грузовике не хватало. Ох и дурень! — он хлопнул себя по лбу. — Оружие немцев я в кабине забыл!
— Не беда, ещё сыщешь.
— Да ведь грузовик… — Саша замолк. Но Олеся не обратила на его слова никакого внимания. Она открыла фанерный ящик и стала разглядывать консервную банку с яркой этикеткой.
— Как думаешь, что здесь?
— Откроем, попробуем.
— Ой, ты же проголодался, сейчас на стол накрою, — Олеся засуетилась.
Саша вымыл руки, открыл ножом банку. Там оказалась рыба в масле. Под жареную картошку — в самый раз.
Рыбу съели быстро, Саша хлебом вымакал и съел масло.
— Неплохо. Консервы прибережём — могут быть и худшие времена.
— В первую очередь хлеб съесть надо.
— Так там двадцать буханок.
— Уже девятнадцать — одну съели.
Возиться с продуктами сегодня не стали — Саша здорово устал. И поскольку уже было темно, легли спать.
Утром, после завтрака, Саша убрал все припасы в погреб, с глаз долой. Не приведи господи, забредет чужой — быть беде. Немцы наверняка ищут пропавший грузовик. Будут грешить на партизан и окажутся недалеко от истины. Но самого грузовика они не найдут. Партизаны автомашины обстреливали, забирали груз, а машины сжигали. Здесь же даже обгоревшего остова не найдут. Где произошло нападение — непонятно, следов тоже нет. Так лучше, спокойнее для него. Вот только…