Подсолнухи зимой
Шрифт:
Он хорошо воспитан, отметила про себя Марго, и то слава богу.
– Мама, ты знаешь…
Гриша ласково положил руку на руку Тошки, как бы призывая ее помолчать.
– Извини, позволь я сам скажу…
– Валяй.
– Маргарита Александровна, я понимаю, Тоша еще школу не окончила и ей только шестнадцать, но уж так случилось, любовь с первого взгляда… К тому же у нас очень много общего, мы понимаем друг друга и… Но это лирика. Скажу о себе. Я скоро защищаю диплом на журфаке.
Марго вздрогнула. Тоже
…Но я не убежден, что буду заниматься только журналистикой… Я зарабатываю на жизнь в одной крупной компьютерной фирме и, возможно, пока этим и буду заниматься. Не хочется быть одним из стаи б'oрзых журналюг, надо сперва ума набраться и опыта, а уж потом заявлять о себе миру…
– Что ж, разумно, – кивнула Марго. Парень ей определенно нравился.
– Что касается Тоши, то моя бабушка поможет ей сдать экзамены за последний класс экстерном. Бабушка ей поблажек давать не будет, хотя и полюбила ее сразу. У нас большая квартира, бабка с дедом… Впрочем, я думаю, лучше вам самой познакомиться с ними.
– Прости, Гриша, а твои родители?
– Мой отец театральный художник, он работает в разных странах, а живет постоянно в Брюсселе, у него другая семья. – Гриша слегка замялся. – С моей матерью… я не поддерживаю отношений… по целому ряду причин. Как это ни прискорбно, я знаю все… Но моя мать Светлана Богословская.
Кровь бросилась в лицо Марго.
– Мамочка, но ведь Гриша не виноват…
– Ирония судьбы, – горько усмехнулась Марго. – Но Гриша и впрямь не виноват.
Было видно, что ребята облегченно вздохнули. Видимо это обстоятельство внушало им опасения.
– Ну, а теперь давайте обедать.
– Мамочка, ты у меня суперская мама! Знаешь, Гришка, как тебе повезло с тещей.
Лев Александрович явно нервничал.
– Левочка, ты зачем меня позвал? У тебя какие-то проблемы? – спросил Даниил Аркадьич, когда они заказали обед.
– Проблем, конечно, хватает, но, по-моему, у тебя их больше. Вот я и подумал, может, поговорим по-мужски?
– Ты о чем?
– О тебе и о Марго.
– Это она тебя уполномочила? – насторожился Даниил Аркадьич.
– Да боже избави, ты что, Марго не знаешь? Но Эличка сказала, что ты стал много пить…
– Ах Эличка сказала… – горько усмехнулся Даниил Аркадьич.
– Да, она волнуется, она тебя очень любит, но Марго для нее превыше всего.
– Слушай, Лева, я, конечно, не образцовый муж, но я люблю Марго. Да, я совершил промах…
– Ну, это нельзя так назвать, ты как раз не промахнулся, баба-то залетела…
– Откуда я знаю, от меня или еще от десятка других… Она никогда мне даже не намекала, что этот ребенок от меня. И вообще, мало ли что бывает, уж кому как не тебе это знать.
– Ох, мои курочки так громко не кудахчут.
– Погоди, еще не вечер, напорешься на творческую натуру, она еще
– Да ты что… Творческие натуры не моя стихия. Мне пока еще телесный контакт важнее духовного.
– Тебе можно только позавидовать… А я… Да пойми ты, Лева, я был готов к тому, что Марго меня прогонит, но она мудрая женщина и решила просто не брать эту историю в голову… Но ей не дают… И она постепенно отдаляется, замыкается в себе, а я просто не понимаю, что делать… Вот и пью… Она уже похудела, побледнела, стала нервная, не подпускает меня, ссылается на усталость…
У Льва Александровича зазвонил мобильник. Он схватил трубку и тут же расплылся в глуповатой улыбке.
– Да, солнышко! Ну конечно, как договорились! Найдешь? Я не смогу, примчусь прямо с совещания, а ты меня там жди, как будто дома… Ну постарайся, солнышко. Я тебя целую. И очень люблю, – добавил он томным шепотом.
– Лева, опять шашни?
– Это, брат, не шашни, это, наверное, любовь.
– Это не Аля часом?
Лев Александрович побледнел.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я все-таки не слепой… А как же Римма? Еще не напала на след?
Даниил Аркадьич рад был возможности перевести разговор.
– Нет, я шифруюсь… Знаешь, Аля совсем что-то особенное… У меня таких не было еще…
– А кто тут говорил, что предпочитает телесный контакт?
– В принципе да, предпочитаю, но тут меня зацепило… Ты только не продай меня Марго. Алька ее побаивается… Знаешь, летом мы встречались у нее, а сейчас дочка в город переезжает, так я квартирку снял. Любовное гнездышко.
– Левка, скажи, как тебя на все хватает?
– Сам иногда удивляюсь. И потом Аля не творческая натура, интервью давать не станет, да и я прессе глубоко неинтересен. Так что…
– А я ведь на этой истории погорел и здорово… Меня брали на российский канал, а после скандала отказали.
– Да ты что? Неужто сейчас такие штуки играют роль?
– Не думал, но понимай как хочешь…
– Слушай, зачем она это сделала? Так тебя любит?
– Какая на фиг любовь? Просто дура, и еще считает это божеским делом…
– Дань, скажи, а как она в койке?
– Кто?
– Да Богословская твоя…
– Да уж не помню… – поморщился Даниил Аркадьич.
– А сколько ей лет?
– Слушай, не хочу я о ней говорить, давай лучше о твоих курочках… Или об Але. У вас с ней любовь?
– Черт его знает… Иногда она меня просто бесит. С виду такая скромница, тихоня, интеллигенточка, а иной раз упрется, с места не сдвинешь…
– В смысле не дает?
– Да нет, дает всегда, но мнение у нее, видите ли, свое и вмертвую… А я как-то не привык, меня это раздражает…
– Ты что же, жениться на ней думаешь?
– А как я могу? У меня ж ничего нет.
– То есть? – крайне удивился Даниил Аркадьич.