Подставная дочь
Шрифт:
– Во второй половине дня у меня назначена встреча с Эммой Григорьевной Мутозиной. Она с самого дня основания Общероссийской общественной организации «Контроль народа» является бессменным замом Василия Николаевича. Вы ее знаете?
– Знаю немного, – с затаенной усмешкой проговорил Григорянц.
– А так вы – первый, с кем я беседую о Масловском, – посмотрел я на своего собеседника. – Ведь я только начал собирать о нем материал.
– С чего же мне начинать? – встретился со мной взглядом Эдуард Юрьевич.
– С вашего знакомства с Василием Николаевичем, – сказал я и включил диктофон.
– Мы познакомились с ним в восемьдесят седьмом году, – начал Григорянц. – Вместе поступали в архитектурный
– Понимаю, – отозвался я.
– Конечно, понимаете, – кивнул мне Эдуард Юрьевич. – Вы ведь тоже были студентом… Мы помогали друг другу во всем. И это было нам не в тягость. Знаете, – как-то печально посмотрел он на меня, – сейчас, если кто-то просит меня помочь, даже весьма близкий человек, мне все же становится как-то жалко и времени, и денег, если у просящего нужда именно в них. Тем более что не сразу-то и отдают… А если о помощи просит просто знакомый, то я, скорее всего, попытаюсь отделаться от него с наименьшими потерями для себя. А тогда… Попроси меня тогда Вася или Петька Волков снять последнюю рубашку и отдать ему – снял бы, не задумываясь, и отдал бы без малейшего сожаления… Или если мне вдруг понадобились бы деньги, ребята собрали бы мне необходимую сумму, не требуя возврата. Так однажды со мной и случилось: мне нужно было позарез восемьсот рублей. Знаете, что за сумма это была в конце восьмидесятых? – посмотрел на меня Григорянц.
– Нет, не знаю. Вернее, не помню, мал еще был, – ответил я.
– Это были большие деньги. Зарплата инженера едва ли не за полгода…
– Ого! Это солидно.
– Вот именно, ого! – назидательно поднял указательный палец вверх Григорянц. – А ребята собрали мне эти деньги за два дня. И ни разу не потребовали вернуть долг. Сам им постепенно отдавал по порядку: сначала Петьке, потом Альке, потом Ильдусу, Ваське… Вот какие мы были друзья. Теперь все как-то не так. – Эдуард Юрьевич снова вздохнул. – Я тут однажды ехал на маршрутке… Смотрю, на одной остановке пара входит, парень и девушка. Ну, явно влюбленные. Так нежно смотрели друг на друга. За руки держались. А когда к ним кассир подошла, то билет за проезд они покупали каждый за себя. Такая вот нынче любовь и дружба…
– Я такое тоже имел возможность наблюдать, – заметил я. – И меня тоже покоробило.
– Вот! Покоробило! Самое то слово… Меня сейчас многое коробит. Но, – Эдуард Юрьевич виновато посмотрел на меня, – мы немного отвлеклись… Итак, у нас в группе сложился свой особый коллектив. Очень дружный. Многие даже завидовали нашей дружбе. А потом, это было уже на третьем курсе, она дала трещинку… Мы, я и Вася, влюбились в одну девушку. Правда, и раньше мы оба оказывали ей внимание, но до изъявления чувств как-то не доходило. А тут – прямо накрыло обоих. Не знаю, как Васька, а я так думать ни о чем не мог, кроме как о ней. Из-за этого даже учиться стал хуже. Она мне улыбнется – и я счастлив. Улыбнется Ваське Масловскому – и все, на душе мрак, и жить уже вроде бы незачем. На Ваську тогда многие девушки заглядывались. И он в этом смысле время даром не терял. Веселый был парень, балагур, хохмач. Вот он этим Алевтину и взял…
– В смысле – «взял»? – не понял я.
– В том смысле, что они поженились, – пояснил Эдуард Юрьевич, – в самом конце третьего курса.
– А Алевтина – это Алевтина Павловна, вдова Василия Николаевича? – наконец догадался я, кто такая эта Алька.
– Да, – кивнул Григорянц. – Так вот, поженились они. Я места себе не находил, хотел даже из института уйти, чтоб их обоих не видеть, но Васька отговорил. И из компании нашей они с Алькой не ушли. Так до самого окончания института мы вместе и проучились. А потом меня и Василия взяли на работу в тогда еще АО «Моспроект», правда, в разные мастерские. Через год Василий предложил мне организовать собственное архитектурное бюро на правах малого предприятия. Я согласился. Написали устав, собрали все бумаги, которые тогда требовались, наскребли на уставный фонд, Васька сунул на лапу, кому надо было, и мы открылись, сделавшись учредителями малого предприятия «Архитектурное бюро «МаГ». Ну, Масловский – Григорянц. Поначалу работали вдвоем. Потом стали принимать к себе таких же выпускников архитектурного института, какими были сами. С нами сотрудничали и кое-кто из «Моспроекта». Поэтому и заказы были, и деньги пошли. А как только на нашем счету стали появляться деньги, к нам пришли два представителя из братвы и предложили свои услуги…
– Услуги «крыши»?
– Именно так, – подтвердил Эдуард Юрьевич. – Спорить мы с ними не стали, поскольку это было себе дороже, да и мало кто в те времена не был бы накрыт «крышей» братвы. Василий как-то мирно с ними договорился, и мы ежемесячно отстегивали им пятнадцать процентов с прибыли. А поначалу они просили тридцать… Являлся «мытарь», Вася вручал ему конверт с деньгами, и «мытарь» уходил. Эксцессов по этому поводу не было никаких…
– А сколько времени просуществовало это ваше бюро «МаГ»? – поинтересовался я.
– Так оно и по сей день существует, – ответил Григорянц. – Только теперь это не малое предприятие, а Общество с ограниченной ответственностью. Пришлось провести перерегистрацию, когда форму малых предприятий отменили. Но ничего особо не изменилось: мы с Васей по-прежнему являемся в нем партнерами-руководителями… – Эдуард Юрьевич осекся. – В смысле, являлись. Простите, все никак не могу свыкнуться с тем, что Васи нет…
– Теперь получается, вы единственный руководитель архитектурного бюро? – спросил я.
– Да, получается, что единственный, – немного посмурнел Эдуард Юрьевич. – А вот владельцев двое: я и Алевтина.
– А как у вас с ней складывались отношения, после того как она вышла замуж за Василия Николаевича?
– Хорошо складывались, – немного удивленно посмотрел на меня Эдуард Юрьевич.
– А с Масловским? Ведь он увел у вас любимую девушку.
– Я вас понял, – серьезно посмотрел на меня Григорянц. – Во-первых, Василий не увел у меня любимую девушку. Это девушка из нас двоих предпочла его. Во-вторых, он все время оставался моим другом. А иначе мы бы не замутили с ним это архитектурное бюро. Мы доверяли друг другу. И вообще…
– Что – «вообще»? – заинтересованно посмотрел я на Эдуарда Юрьевича.
– Вообще, это… вообще, – недовольно произнес Григорянц. – Вы что, пришли меня обвинять в смерти Васи?
– Да упаси меня бог, у меня и в мыслях подобного не было! Да и кто я такой, чтобы кого-либо в чем-либо обвинять? Просто хочу побольше узнать о личности Василия Николаевича Масловского. О его пристрастиях, привычках, мировоззрении, если хотите. О его отношении к жизни и людям, товарищам, друзьям, врагам… Кстати, у Масловского имелись враги, Эдуард Юрьевич?