Подставное лицо (сборник)
Шрифт:
— Эх! — не выдержал кто-то. — Ты же мат ставил!
Народ отхлынул. Партию Денисов быстро проиграл.
В тот день, возвращаясь после игры, он поклялся никогда не делать ничего, чтобы представить себя легким, схватывающим на лету, — не таким, какой есть на деле.
— Электрическое хозяйство здесь ни к черту, Антон! — Денисов вспомнил запылившуюся стенку группового щита, плохо прилегающие контакты.
— А я что говорю?
— И все можно на это списать. Кроме одного! — Он представил металлическую
Антон снял с полки потемневшую от пота рубашку.
— Но Суркова не слышала!
— Он, вероятно, и ждал, когда ее не будет в служебке! Здесь не все ясно.
— Голей бежал в одиннадцатый, значит, был уверен в попутчиках, Антон выставил рубашку в окно, встречного потока едва хватило, чтобы лениво покружить рукава. — Ну и скорость.
— Однако не забудь! Убит он был именно в одиннадцатом!
Антон кивнул.
— Вообще-то мне симпатичнее другая версия. Голей вез большие деньги, боялся всех — людей, собак. Я обратил внимание: «По нескольку дней голодал, поэтому, дескать, сохранил жизнь…» Трус, хотя и неудобно о мертвом. Забивался в угол…
За окном показался поселок, дополнительный пошел совсем тихо. У самых шпал снова махали руками дети. Антон помахал тоже.
— В поезде линия Голея пересеклась с линией преступника, который разгадал Голея. — Он надел рубашку, проверил, застегнуты ли карманы. Умысел на убийство возник случайно.
— А переход Голея из одного вагона в другой?
— С убийцей не связан. Как бы это объяснить?
Денисов внимательно слушал.
— Больной человек попал под машину, которая скрылась с места происшествия… — Антон встал, разминая ноги. — Тебе поручено найти виновных. Изучая историю его заболевания, ты хочешь сделать вывод о машине. — Описав полную окружность, мысль Антона возвратилась к исходной точке. — Убийство Голея заранее не готовилось.
— Кефир? Печенье? — На пороге появился уже знакомый официант-разносчик. — Кухня откроется только перед Аткарском.
— Перерыв на обед? — спросил Антон.
— Вроде, — Феликс украдкой взглянул на торчащую из кителя кобуру.
— Кефир съедобный?
— Свежайший.
— Бутылку кефира, — Антон отсчитал мелочь. — И две пачки «Беломора».
Феликс передал кефир и папиросы, сдачу положил на край стола. Было заметно, как он колеблется, не решаясь спросить.
— Садитесь, — Денисов показал на полку.
— Насчет того пассажира… — Феликс замялся, раскручивая на весу корзину с продуктами. — Необходимость не отпала?
— Насчет пассажира?
— Того, что стоял с потерпевшим…
— Вы видели его?
— Он едет в тринадцатом вагоне. Вафли сейчас взял. Три пачки.
Это звучало неправдоподобно.
Антон уже пристегивал галстук-регату.
— Пошли.
Пока Денисов запирал купе, Сабодаш и Феликс были уже в тамбуре. Денисов догнал их в тринадцатом. Несколько пассажиров выглядывало из-за дверей. Молодая пара в конце коридора, забавляясь, писала что-то на пыльных окнах. Хрипел транзистор.
— Жена с ним, трое детей, — Феликс показал на дверь.
Антон решительно ступил в купе.
— Разрешите?
Детей оказалось не трое — четверо. Младший мальчик спал на верхней полке, братья и сестры у окна хрустели вафлями. Сухая остроносая женщина, которую Денисов заметил утром в ресторане, и ее смазливый, похожий на цыгана муж ссорились.
— …Очень ей надо, — ворчал мужчина, когда Денисов и Сабодаш вошли, — только и дел у сестры, чтобы нас судить…
Денисов привычно смоделировал предыдущую реплику:
«Твоя же сестра осудит», — должно быть, сказала женщина.
Так антрополог восстанавливает скелет по одной-единственной кости.
— Симпатичный малыш! — Денисов показал на спящего. — Сколько ему?
Взрослые молчали.
Ответил кто-то из братьев:
— Четыре!
— Я думал, в школу ходит! Смотри, Антон!
— Ест хорошо! — До Антона дошло. — Как я!
Попытки наладить контакт со взрослыми некоторое время ни к чему не приводили.
— Про амидопирин забыл? — Женщина была недовольна. — Со своим днем рождения ты ни о чем не помнишь!
Антон присел и оказался как бы на одном этаже с супругами.
— Болеет малыш?
— Хронический тонзиллит, — женщина все же сдалась.
— Море поможет!
— Наши химкинские врачи тоже надеются…
Антон обрадовался:
— Вы из Химок? Два года там квартиру снимал. В Южных Химках. — Он представился: — Сабодаш Антон, капитан милиции.
— Прудников Федор, — мужчина отер пот.
Шаткий мир в купе мог быть каждую минуту разрушен, тишина напоминала о спокойствии дремлющего вулкана.
— Вы приходили ночью в одиннадцатый вагон… — Денисов воспользовался моментом.
Прудников поморщился. Возможно, этот ночной вояж и был предметом супружеского разбирательства.
— Просто шел по составу.
— Знакомы с пострадавшим… — Денисов наполовину утверждал.
— Какое знакомство? Знали друг друга в лицо.
Денисов сразу взвинтил темп:
— Но вы говорили с ним! О чем?
— Ни о чем… Вот и она тоже! — Он кивнул на жену.
— Он к вам подошел или вы к нему?
— Я.
— Первая фраза?
Мужчина снова отер пот, вытащил из кармана потемневший влажный платок.
— Ресторан закрыт…
— Тебя, Прудников, не остановишь! Неважно, что все закрыто… Женщина потянулась к сумке. — Возьми чистый носовик.
Почувствовав разрядку, дети затеяли возню.