Подставное лицо (сборник)
Шрифт:
— Интересно, — заметил Денисов.
Еще телеграмма посвящалась Ратцу:
«Связи пережитым потрясением отмечались признаки депрессии которые провоцировались неблагоприятными жизненными ситуациями в состоянии аффекта может совершать неадекватные поступки…»
Местность за окном выглядела выгоревшей. Солнечный шар висел уже довольно высоко над промелькнувшим глиняным мазаром. Насколько хватало глаз, тянулась солончаковая степь. Где-то недалеко от этих мест Волго-Уральские пески переходили в пески Батпайгыр.
Одно сообщение
«Избыточная оперативная информация…»
«…Помощью Гранда станции Ярославль-главный задержан поличным дополнительный соучастник преступной группы Мостового-Стоппера имевший при себе большое количество груза»
Упомянутый в телеграмме Гранд был питомцем отдела служебного собаководства, прошедшим специальную подготовку по обнаружению наркотиков.
Последняя телеграмма имела отношение лично к Денисову и Сабодашу:
«…Ввиду неблагоприятных метеорологических условий утром 27 августа аэропорт Астрахань временно закрыт прилет оперативной группы задерживается…»
— Газимагомедова к нашему прибытию не успеет… Непогода!
— Я, пожалуй, пойду. — Антон поправил китель, взял со стола газеты. Свидетели, наверное, уже собираются в ресторане.
Денисов подумал.
— Мы упустили из вида магаданца…
— Магаданца?
— Того, что пил из неоткупоренной бутылки… Магаданца и его попутчиков пригласи тоже в ресторан.
Антон ушел. Денисов уложил телеграммы, собрал вещи.
Он не принадлежал к людям, для которых гипотеза ненадежна уже потому, что ее нельзя предъявить, выложить на стол.
«Распределительный щит в одиннадцатом вывел из строя Полетика-Голей, чтобы ночью в неосвещенный вагон заманить электрика. Или Шалимова…»
«…Лука не добивался темноты в коридоре — призрачные сумерки тянулись от одного фонарного столба к другому, не требовалась Полетике-Голею и темнота в купе — он сам протестовал против шторы…»
Денисов по-прежнему был горд своим открытием. Как и в тесте с карликом, самым сложным было обнаружить промежуточное звено логической цепи, где тезис «Для чего выводят из строя распределительный щит?» незаметно подменяется похожим, но совершенно другим: «Зачем в пути следования преступник оставляет вагон без света?»
Впереди раздался предупредительный гудок локомотива, Денисов посмотрел на часы. Он не вполне представлял себе свою роль на это ближайшее время, прежде чем Газимагомедова и ее оперативная группа возьмут все полномочия в свои руки. Наташа могла не одобрить того, что Денисов мог осуществить.
«Что ж, — подумал он. — Пора собираться…»
9
Вагон-ресторан покачивало, но не сильно. Прозрачный свет пустыни стоял в окнах.
К приходу Денисова почти все столы были заняты — Антон, Шалимов, соседи Полетики-Голея по купе; кто видел или разговаривал с ним в поезде; молодожены, Прудниковы, Феликс.
Официантка разнесла завтрак, посудомойка, не выпуская из губ сигарету, открывала «Айвазовскую».
По знаку Антона Феликс освободил Денисову место у двери. Рядом директор что-то считал в тетради. По другую сторону прохода сидели Вохмянин и Марина. Дальше, за ними, устроился Ратц. Четвертый стул, у окна, пустовал.
«Сложись иначе обстоятельства, — подумал Денисов, — его занимал бы сейчас Лука…»
Вохмянин что-то писал в общей тетради. Пока Денисов смотрел на него, он не поднял головы.
Первенствовал Судебский.
— …В каждом деле надо знать тонкости! Если кинолог — собаку хорошо знай, чтобы мог сказать, выгуленный пес или нет… Если следователь или инспектор, наблюдай — кто чего стоит!
Хозяин Дарби обращался к Прудниковым, они занимали места в середине, за тем же столом сидели Шпак и проводница девятого Рита. Прудниковы-младшие играли во втором салоне. Дальше, в нерабочем тамбуре, маялся дог.
В салон вошли еще люди. Проводницы двенадцатого и десятого никого не видели, но, по модели Денисова, должны были быть допрошены — вместе с электриком прошли в середину, к попутчикам магаданца. Сам магаданец устроился между Судебским и Пятых.
До Астрахани оставалось недолго. Если бы погода благоприятствовала, на вокзале, под желто-красной крышей, очень скоро их ждала бы группа Газимагомедовой.
Денисов вернулся к событиям на московском вокзале в момент отправки дополнительного.
«Карунаса, который подходил к Судебскому перед посадкой, не интересовал рацион дога. Это так ясно!..»
«Подошел, поинтересовался: „Чей дог? — рассказал Судебский. — Каких родителей? Чем кормим?“ Они думают, если собака большая — ей наварил полведра супу…»
Денисов снял часы, положил на столик рядом с авторучкой и записной книжкой «Фише-Бош», подвинул бутылки с «Айвазовской» — возникла некая композиция.
«Ответы Судебского, должно быть, успокоили Карунаса, он своим ключом открыл Судебскому дверь в вагон и только позднее, перед самым отправлением, оставшись один, поставил в окно с нерабочей стороны свою сумку. Это заметил младший инспектор… — Денисов переместил записную книжку, возникла новая и, как ему показалось, более динамичная композиция. — Карунас в случае допроса должен будет объяснить, кому предназначался груз. Или, по крайней мере, откуда сам он его получил!»
Денисова отвлек хриплый голос Судебского:
— Кошелек потерпевшего с пятнадцатью червонцами тоже исчез! Я никого не подозреваю, однако… — Он метнул взгляд куда-то в сторону двери.
Ехавшие в купе с убитым молчали. Вохмянин оставил доклад, присматривался к холодной трубке, точно видел ее впервые.
— Как честный человек… — прохрипел Судебский. — Предлагаю! Пусть каждый предъявит свою наличность.
В салоне стало тихо.
— Деньги? — спросил кто-то.