Подвиг одного завода

Ранним мартовским утром 1942 года самолет взлетел с подмосковного аэродрома и взял курс на восток. На этот раз я даже не обратил внимания на неприятные ощущения, возникающие при взлете. Видимо, уже привык: в последнее время не раз приходилось совершать такие рейсы. Память «прокручивала» разговор, состоявшийся недавно в Наркомате вооружения.

Накануне, примерно в середине дня, я прибыл в Москву после выполнения очередного задания наркомата по организации серийного выпуска противотанковых ружей на одном из приволжских заводов, и, как только вошел в свой рабочий кабинет (я исполнял обязанности

Д. Ф. Устинов принял радушно. Но создавалось впечатление, что Дмитрий Федорович работал круглые сутки. Мы то во всяком случае не знали, когда он вообще отдыхает. В любое время нарком был на рабочем месте и все-таки выглядел бодрым, подтянутым. На этот раз нетрудно было заметить, что даже свойственная Дмитрию Федоровичу улыбчивость не скрывала его усталости. Но он живо и заинтересованно стал снова расспрашивать о том, как пошло производство противотанковых ружей. Снова потому, что примерно месяц назад в Перми я уже докладывал наркому о положении дел на приволжском заводе. И теперь, не повторяясь и особенно не вдаваясь в детали (мы ценили время наркома), рассказывал только о том, что, на мой взгляд, не было ему известно. Думается, интерес Дмитрия Федоровича был вызван в немалой степени и тем, что он, когда было принято решение ГКО наладить выпуск ПТР на этом заводе, на короткое время приезжал туда и помог производственникам устранить некоторые организационные затруднения.

Д. Ф. Устинов поинтересовался, как сложились отношения между работниками, выезжавшими на завод, и, мне показалось, обрадовался, услышав, что мы с главным инженером главка стрелкового вооружения И. Ф. Дмитриевым, заместителем начальника того же главка по опытным работам А. С. Бутаковым, главным конструктором С. Г. Симоновым не только, как говорят, сработались, но и почти сроднились. Каждый понимал друг друга с полуслова, каждый вносил посильный вклад в общее дело. И при всей занятости, при всей напряженности, я бы сказал, бешеной круговерти, когда и перекусить порой было некогда, каждый проявлял друг о друге братскую заботу.

Нарком встал из-за стола. Поднялся и я, полагая, что разговор окончен. Но Дмитрий Федорович положил мне руку на плечо, усаживая в кресло, а сам неторопливо зашагал по кабинету.

— Вы, Борис Абрамович, назначены уполномоченным Государственного Комитета Обороны и должны немедленно вылететь в Сибирь на завод им. К. Е. Ворошилова. — В голосе Устинова послышались официальные нотки. Чуть помедлив, он продолжал: — Основная задача — обеспечить полное выполнение месячных заданий ГКО по выпуску тридцатисемимиллиметровых зенитных автоматических пушек, стодвадцатимиллиметровых минометов, глубинных морских мин и авиабомб. Учтите, что завод находится в тяжелом положении, план первого квартала им выполнен только наполовину. Не вам рассказывать, как это вооружение ждут на фронтах, особенно сейчас…

Дмитрий Федорович замолчал. Молчал и я. Не знаю, о чем думал нарком. А мои мысли вновь и вновь возвращались к прослушанной накануне сводке Совинформбюро. И хотя на фронтах, как сообщалось, существенных изменений не произошло, бои, мы знали об этом, продолжались с неослабевающим напряжением.

Из раздумий меня вывел голос Д. Ф. Устинова:

— Нужно всемерно форсировать создание собственной металлургической и энергетической баз, строительство механических цехов и жилья, — говорит он. — Короче, на месте будет виднее, за что следует браться в первую очередь. Главное же — план апреля должен быть выполнен при всех условиях… С вами направляется начальник металлургического управления наркомата Герман Моисеевич Хаютин.

Вспоминая этот разговор, я перевел взгляд на сидевшего рядом Хаютина. Он все время молчал, вероятнее всего, думал о чем-то своем. Германа Моисеевича я знал давно, еще с тех пор, как он после окончания Ленинградского политехнического института стал работать старшим мастером на заводе «Большевик». На это предприятие я часто приезжал, поскольку оно было тесно связано с изготовлением объектов береговой обороны. Наши встречи были всегда приятными. Этот широкоэрудированный человек поражал доскональными знаниями производства, умением из множества дел выделить главное и на его решение направить основные силы.

Герман Моисеевич долгое время работал начальником сложных металлургических цехов, был главным металлургом завода. Перед войной его перевели в наркомат вооружения. Там до конца раскрылись организаторские способности Хаютина. Отличающийся большим трудолюбием, он всегда доводил начатое дело до конца, был настойчивым и принципиальным. К сожалению, эти качества Германа Моисеевича часто оборачивались против него самого, доставляя немало неприятностей. Но он не опускал руки, не вешал голову, упорно отстаивал перед начальством свою правоту. Забегая вперед, отмечу: после войны Хаютин перешел на преподавательскую работу, стал кандидатом технических наук, много сил и энергии отдал обучению и воспитанию молодых металлургов.

Итак, новое задание. К подобным командировкам я уже привык. Сколько их было с начала войны! Даже трудно перечислить. Расскажу только о некоторых из них.

В конце июля 1941 года ГКО обязал наркомат вооружения организовать на заводе «Баррикады» производство 76-мм дивизионных пушек УСВ. Устанавливались квартальные сроки и показатели: 100 пушек сдать в сентябре, 250 — в октябре, 400 — в ноябре, 450 — в декабре. А с января 1942 года довести их выпуск до 1000 штук в месяц. По поручению наркома я срочно вылетел в Сталинград.

Для изготовления пушки УСВ, конструктивно сложной, нетехнологичной, необходимо было выполнить целый комплекс организационно-технических мероприятий по подготовке производства. Прежде всего следовало провести техническую корректировку полученных чертежей, что позволило бы снизить трудоемкость изделий и в максимальной степени использовать имеющийся станочный парк. Требовались конструктивные изменения отдельных узлов, ходовой части (коробки с боевой осью) и т. д.

Недостающее оборудование, в первую очередь станки для расточки и полировки цилиндров, надо было изготовить силами завода. Обстановка диктовала необходимость разработки технологических процессов, требующих специальных приспособлений и инструментов, для чего в помощь инструментальному производству мы должны были привлечь механические цеха. И сделать все это необходимо было в самые короткие сроки. Порой казалось, что задача технически невыполнима. Но война диктовала свои законы.

Через сорок с лишним лет в книге «Оружие Победы» я прочитал: «…завод «Баррикады» в течение одного месяца наладил выпуск 76-мм дивизионных пушек Ф-22 УСВ…» [1] Всего две строчки. А сколько вобрали они сил и энергии, переживаний, тревог и бессонных ночей?!

Начали мы с приехавшим вместе со мной ответственным работником главка А. Д. Любимовым с того, что провели совещание руководящего и инженерно-технического состава. Директор завода Лев Робертович Гонор, главный инженер Карл Иванович Тритько, парторг ЦК ВКП(б) на заводе Иван Андреевич Ломакин горячо поддержали идею — довести задачу до широкого круга актива, специалистов, посоветоваться со всеми, как лучше ее выполнить.