Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Где же она?
– Уехала еще вчера с каким-то мужчиной, который привез ей платье, башмаки и чепчик. Она разоделась, точно какая-нибудь герцогиня.
Рокамболь невольно вздрогнул.
– Каков собой был этот мужчина? – спросил он.
– Толстый, старый, лысый, в черном сюртуке.
– Это мой дядя! – вскрикнул Рокамболь и мысленно прибавил: «Это, должно быть, был Вантюр».
Затем словоохотливая барыня рассказала Рокамболю, что тетушка Фипар уехала в карете, извозчик которой назывался Мародером и
Этого указания было вполне достаточно для Рокамболя, который немедленно отправился на Монмартр и, отыскав там указанного извозчика, прикинулся агентом тайной полиции; благодаря этому маневру он узнал, куда переехала вдова Фипар.
– Вот как, – бормотал он, направляясь по указанному адресу. – Вы, госпожа Фипар, переехали теперь в Гро-Калью, на Церковную улицу, дом номер пять, и называетесь теперь Бризеду. Отлично, я вас сейчас же навещу.
Не прошло и четверти часа после этого, как он уже был у госпожи Фипар.
Войдя в ее квартиру, Рокамболь разыграл из себя такого нежного сынка, что старуха не утерпела и простила ему все. Блистательный маркиз не погнушался обнять ее и нежно поцеловать, пообещав ей купить каменный дом.
Когда таким образом мир был вполне восстановлен и старуха Фипар окончательно расположилась в пользу своего ненаглядного Рокамбольчика, он ловко выспросил у нее все относительно Вантюра. Убедившись с ее слов, что он не ошибся, подозревая в кучере Шато-Мальи Вантюра, он смекнул сейчас же, что Вантюр, вероятно, распечатал письмо графини Артовой к герцогу де Салландрера.
– Ну, мамаша, укладывайся, – сказал он громко. – Едем!
– Куда?
– В твой собственный дом, и акт на него я тебе передам прямо в руки.
– Не врешь?
– Честное слово твоего милого Рокамбольчика.
– Но… Вантюр?
– Не говори ему, что ты виделась со мной, вот и все…
– Ладно…
– Прощай, мамаша! На тебе в задаток, – переменил решение он и бросил старухе на кровать билет в пятьсот франков.
Простившись с Фипар, Рокамболь вернулся домой и, к своему великому ужасу, убедился, что у него украдены документы графа де Шато-Мальи.
– Теперь уже два часа ночи, – пробормотал он. – Есть надежда, что герцог уже лег спать, а потому, вероятно, разбойник не успел еще передать их ему… Надо скорей бежать в отель де Шато-Мальи.
Переодевшись немедленно в платье конюха, он отправился опять в отель герцога Шато-Мальи.
Он пришел туда в тот момент, когда Вантюр разговаривал с берейтором о том, что лошадь заражена карбункулом.
– Был ли здесь герцог? – спросил Вантюр.
– Два раза и даже сам вытирал перегородку своим платком.
Вантюр вздрогнул.
– Так как в первые часы своей болезни Ибрагим никого не допускал к себе, кроме герцога.
– Но он не кусал его? – спросил Вантюр с беспокойством.
– Напротив, он лизнул его несколько раз. Рокамболь видел, как на лице Вантюра выступили капли пота, и на этот раз он окончательно узнал его.
Убедившись в том, что ему было нужно узнать, Рокамболь спокойно удалился и спрятался в пустом стойле.
Из вопроса Вантюра – видел ли герцог Ибрагима – он составил мнение, что Вантюр не успел передать ему бумаг.
Через несколько времени после этого пришел в стоило к больной лошади Цампа и сообщил, что герцог тоже заболел и теперь спит.
При этом известии Вантюр опять вздрогнул, но не перестал наблюдать за Цампою.
– Мне нужно видеть герцога, – сказал Вантюр, обращаясь к нему.
– Хорошо, – ответил камердинер, – я сейчас скажу ему о вас.
Во время этого короткого разговора Рокамболь выполз на четвереньках на двор и в то время, как Цампа вышел из конюшни, приподнялся и заступил ему дорогу.
– Молчи! – прошептал он и увлек камердинера на лестницу. – Что у герцога?
– Лихорадка.
– Посылал он за доктором?
– Нет еще…
– Великолепно. Перед спальней находятся три комнаты?
– Да.
– В гостиной висят на всех дверях двойные портьеры?
– Да, везде.
– Из спальни трудно услышать, что там говорится?
– Можно, если говорят очень громко.
– Отлично. Ступай к герцогу и скажи, что лошади гораздо лучше, и, конечно, не говори про кучера.
– А!..
– Меня проведи в гостиную.
– Идемте.
Рокамболь поднялся вместе с Цампою в первый этаж, и камердинер провел его через коридор в гостиную, где на каждой двери висели двойные портьеры из тяжелой материи, заглушавшие всякий шум. На полу лежал толстый ковер.
Рокамболь встал за дверью у входа в комнату.
– Теперь, – сказал он Цампе, – ступай в конюшню и вели кучеру прийти сюда.
– То есть к герцогу?
– Да, проведи его по парадной лестнице прямо сюда.
– Ладно.
– И как только он войдет сюда, то ты задуй свечку и схвати его за обе руки вот так…
И Рокамболь, взяв Цампу за руки, завернул их ему за спину.
– Понимаешь? – спросил он.
– Да.
– Ну иди! Цампа ушел.
Через две минуты он был в конюшне и сказал Вантюру:
– Идите, герцог ждет вас, но, пожалуйста, делайте поменьше шуму, его сиятельство очень болен, и шум беспокоит его.
Вантюр последовал за Цампой и, поднявшись по парадной лестнице, прошел через приемную, и только он переступил порог гостиной, как свеча, находившаяся в руках у Цампы, погасла, и Вантюр почувствовал, как его схватили за руки. В то же мгновение чья-то рука закрыла ему рот и приставила к его горлу кинжал. Вслед за этим хорошо знакомый ему голос проговорил шепотом, но грозно: