Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
Сэр Вильямс проворно вскочил в тильбюри и обратился еще раз к графу де Кергацу.
– Не правда ли, граф, что храм счастия есть не что иное, как дом, в котором живет любимая женщина?
– Может быть, – ответил ему нехотя Арман, подумав о Жанне.
– А когда имеешь невесту, которую боготворишь, то ее следует прятать от всех взоров.
При этих словах сэр Вильямс насмешливо захохотал, и в этом смехе вылилась вся сатанинская душа Андреа.
Арман вздрогнул: все подозрения снова зашевелились в его душе.
– Если вы любите какую – нибудь женщину, – добавил сэр Вильямс, – то советую вам беречь ее. – И при этом он хлестнул по лошади и быстро умчался.
Арман побледнел, как смерть; он еще раз вспомнил про Жанну, и ему сделалось страшно.
Сэр Вильямс говорил последние слова насмешливым голосом Андреа, и его сатанинский хохот отозвался в душе Армана как погребальный звон.
Между тем сэр Вильямс побывал в коттедже, посмотрел на спящую Жанну и решил:
– Мне нужно не обладание ей, нет, мне нужно ее сердце! Она начинала любить тебя. Теперь она полюбит меня!
– О, господин граф, – добавил он, хохоча, – у меня явилась великолепная идея: теперь уж не вы граф де Кергац, а я! А когда я женюсь на Эрмине, когда золото Кермаруэ перейдет ко мне, в тот день я тебе крикну: «Арман! Арман! Твоя возлюбленная Жанна стала моей любовницей, а тебя она приняла за лакея!»
И он тотчас же распорядился, чтобы вся прислуга выдавала его их новой хозяйке за графа де Кергаца.
– Теперь надо подучить Вишню, и если Жанна не поверит прислуге, то поверит ей, – решил он и направился к павильону, где помещалась бедная цветочница.
Ему стоило очень небольших хлопот спутать Вишню; выставив ей себя каким – то небесным ангелом и выдавая себя за графа де Кергаца, он уверил неопытную девушку, что хочет жениться на Жанне де Бальдер и что они все были жертвами его лакея Бастиана, который нарочно подкупил мошенников, чтобы разыграть с ними историю, происшедшую в «Бургонских виноградниках».
Затем он сообщил ей, что Баккара продала ее одному старому чиновнику, г. Бопрео, который готов решиться на все, лишь бы овладеть ей.
– Дитя мое, – докончил сэр Вильямс выразительным тоном, – я обладаю громадным состоянием и трачу его на благотворения и на препятствование злу. У меня есть своя полиция, через посредство которой я и узнаю все. Извещенный об угрожающей вам опасности, я поспешил к вам на помощь. Вот теперь вы и знаете всю тайну моего поведения относительно вас. Я прошу вас довериться мне и позволить спасти как вас, так и Леона Роллана, от общей опасности и даже смерти.
Этих последних слов было вполне достаточно, чтобы она окончательно доверилась сэру Вильямсу.
– Теперь послушайте меня, моя милая Вишенка, – продолжал капитан. – Жанна в настоящее время спит и проснется тогда, когда я уже уеду. Мне необходимо уехать на неделю. Вы останетесь в замке и в продолжение нескольких дней, пока я должен скрывать вас от вашей сестры и Бопрео, замените ей друга, сестру и поверенного всех её тайн.
– Слушаю, граф, – прошептала Вишня.
– Я буду писать ей каждый день. Она, вероятно, будет читать вам мои письма. Не старайтесь доказывать ей, что настоящий граф де Кергац не этот мошенник Бастиан. Предоставим все времени и письмам.
Вишня восторженно взглянула на сэра Вильямса и тихо сказала:
– Ах, граф, как может она, видя вас, не полюбить? – Прощайте, мне пора ехать, – ответил ей капитан.
– Когда же я увижу Леона? – спросила она еще раз.
– Не знаю. Но надейтесь на меня. Ручаюсь вам, что через две недели вы будете его женою.
И сэр Вильмс спокойно вышел из комнаты.
– Кажется, – пробормотал он, – шутка вполне удалась. Я сделал больше, чем предполагал. Я не только лишил Армана жены, но даже отнял у него его имя. Теперь надо заняться миллионами простака Кермора. Месть моя удается.
Итак, бесчестный Андреа торжествовал во всех отношениях: Фернан был в тюрьме, Вишня и Жанна спрятаны, Баккара помещена в сумасшедший дом, и теперь граф Арман де Кергац больше не найдет и следов наследников покойного барона Кермора де Кермаруэ.
В тот день, когда Вишня поверила письму своей сестры и пошла в Змеиную улицу, ее жених Леон Роллан был послан своим хозяином на два дня в Монморанси.
Вернувшись оттуда, он, по обыкновению, дождался восьми часов вечера, то есть окончания работы в своей мастерской, и поторопился к Вишне.
У дверей ее маленькой комнаты не было видно света, а потому Леон подумал, что она еще не возвращалась, и стал дожидаться ее на нижней ступеньке лестницы.
Прошел час. Вишни все не было, тогда Роллан спустился в комнату к привратнику.
– Девицы Вишни нет дома? – спросил он.
– Ах, это вы, Леон?
– Да, я.
– Я ее не видел уже два дня.
– Как два дня?
– Я говорю вам чистую правду, Роллан, третьего дня приходила сюда Фанни – служанка госпожи Баккара; мне кажется, что случилась какая – нибудь история или с ее сестрой, или с матерью. Я предполагаю это потому, что девица Вишня что – то очень проворно собралась и у нее было такое печальное лицо. Ее уже нет три Дня.
Леон в недоумении бросился со всех ног в Монсейскую улицу, в дом, где жила Баккара.
Но и здесь он не узнал ровно ничего, Баккара уехала еще, вчера.
Тогда он направился к своей матери, но крестьянка не видела Вишни уже более трех дней.
У Жанны он застал Гертруду всю в слезах. Жанна тоже исчезла. Добрая кухарка показала ему письмо, найденное ею в той комнате, где она оставила Жанну.
Письмо это было написано почерком Жанны.
Вот его содержание:
«Добрая Гертруда!
Когда ты проснешься, то меня уже не будет. Я уезжаю. Надолго ли, сама не знаю. Куда – еще не могу сказать, Впрочем, знай, что я бегу от человека, которого я думала, что люблю. Это граф де Кергац. Я теперь еду с человеком, которого действительно люблю, но не могу назвать.
Прости твоей Жанне, которая так любит тебя».