Подводная лодка
Шрифт:
Снаружи все еще грохотали пушки, а бомбы падали с гневным гулом тропического шторма.
Завеса пыли начала оседать. Мой язык был шершавым. Воздух был такой плотный, что было тяжело дышать. На меня напал ужасный приступ кашля. Я вынужден был прислониться к стене, опираясь головой на предплечье.
Воздух — воздух любой ценой. Я пробился обратно к бронированной двери через столпотворение тел, отшвырнув в сторону двоих рабочих верфи, которые пытались преградить мне дорогу и протиснулся через щель. Снаружи не было видно ничего, кроме маслянистого черного дыма. Похоже было, что попали в топливный резервуар.
Но нет, весь бассейн был в огне. Над вздымающимся адом возвышались невредимыми только краны. На фоне резкого треска пламени я услышал мучительное и непрекращающееся завывание корабельных сирен.
Я посмотрел в сторону шлюза справа от меня. Там небо было чище. Я мог видеть разбитые крыши складов, здания, превратившиеся в кучи мусора. Скрученная проволока и изогнутые куски железа цеплялись за мои колени. Я чуть было не соскользнул в наполненную дымом воронку. У моих ног вдруг возник раненый. В его глазах было безумие. Стоны и хныканье нападали на меня со всех сторон. За пылью и дымом наверняка скрывалось немало ужасного.
Подлодка! Что случилось с подлодкой?
Порыв ветра отогнал в сторону завесу дыма. Я пробрался через заграждения перекрученных рельсов, обошел два мертвых тела и поспешил мимо кучи окрашенных суриком металлических конструкций. Впереди меня дымящийся берег, покрытый галькой, круто опускался к воде. Это мог быть только причал… А где U-A? Я увидал массу стали, выступающей из воды как чудовищный лемех плуга. К ней был прикреплен штормовой леер. Нос подводной лодки — нашей. Расщепленные деревянные брусья покачивались на воде. Вода? Это было чистое дизельное топливо, а черные шарики, плававшие в ней — люди. Эти создания среди разрывающихся пузырей должны были быть моряками с нашей подлодки. Еще одна пелена дыма опустилась. Сзади себя я услышал крики. Солдаты и рабочие бежали в мою сторону, вытянувшись в длинную линию. Между воронок неслись два грузовика. Их звуковые сигналы беспрестанно гудели.
И затем через дымку я увидел его, истекающего кровью, в разорванных в клочья рубашке и свитере. Его обычно сощуренные глаза, которые я так хорошо знал, были широко открыты и неотрывно смотрели в одну точку. Почти одновременно мы опустились с ним на колени на булыжную мостовую и согнулись лицом к лицу, опираясь на руки, как борцы сумо. Старик открыл свой рот и хотел что-то сказать, но из его губ вышла только кровь.