Подводная лодка
Шрифт:
– А что, разве нет?
– удивился Рома.
– Кто знает, - пожала плечами Полина.
– Я как срок отсидела, зареклась живых детей развращать, теперь либо роботы, либо ваниль. Чаще ваниль, у меня ориентация не очень четкая, мужиков тоже люблю.
– Ты сидела в тюрьме?
– заинтересовался Рома.
– В настоящей, еще в те времена?
– Да, - кивнула Полина.
– А что?
– Ну так, - сказал Рома.
– Интересно, как оно было. Но если не хочешь, не рассказывай.
– Могу показать, - предложила Полина.
–
Рома подумал и согласился:
– Не захочу.
Подумал еще и спросил:
– А ты чем по жизни занималась, пока не забила на все?
– Педагог-дефектолог, - ответила Полина.
– Потом чуть-чуть ихтиолог, пока ихтиологию не отменили.
– В каком смысле дефектолог?
– переспросил Рома.
– Ты что, развращала этих... инвалидов...
Полина рассмеялась.
– Нет, этих не развращала, - сказала она.
– Я занималась легкими случаями, неврозы всякие, ПТСД, СДВГ... Сейчас это большое не нужно.
– Неужели андроиды справляются?
– удивился Рома.
– Да, уже давно, - кивнула Полина.
– Намного лучше, чем люди.
– А дети не отличают?
– спросил Рома.
– Если ребенок уверенно отличает робота от человека, дефектолог ребенку не нужен, - сказала Полина.
– Да, наверное, - кивнул Рома.
И сразу подумал, что последняя реплика прозвучала глупо. Кто он такой, чтобы оценивать работу Полины? Она ведь не комментирует, типа, фтороводородный цикл у тебя вышел зашибись, а вот здесь надо устранить утечку радикалов... А интересно получается: если ты занимаешься чем-нибудь экзотическим вроде биохимии, с советами по работе тебе не пристает, но если ты педагог или, например, айтишник...
– О чем задумался?
– спросила Полина.
– Так, ни о чем, - пожал плечами Рома.
– Час назад я думал, не бросить ли все к чертям, так обидно стало, когда оценку занизили ни за что, пидоды, а теперь думаю, такая ерунда. Если сравнивать с тем, что ты пережила.
– О да, - сказала Полина и улыбнулась чему-то непонятному.
– Меня тогда лет пять трясло, наверное, в общей сложности. Потом отпустило. Время лечит все, даже без психотропов. А с психотропами лечит вообще все.
– Я, наверное, так и не стану ученым, - сказал Рома.
– Наверное, - согласилась Полина.
Рома поглядел на нее удивленно, Полина рассмеялась.
– На такие реплики положено отвечать неуверенным протестом, - сказала она.
– Правда, глупо? Стать учеными хотят миллионы, а становятся единицы. Когда я была девочкой, так было только у актеров, а теперь почти все профессии стали такими. Ты почти наверняка ничего не добьешься, махнешь на себя рукой и уйдешь либо в наркотики, либо в имитацию ненужной суеты. Вопрос только в том, когда ты сойдешь с дистанции - при первой же трудности, или так, чтобы потом оглянуться назад и подумать: "А ведь этим путем можно гордиться".
– А какая разница?
– спросил Рома.
– Никакой, - ответила Полина.
– Когда ты играешь в игру, какая разница до какого уровня ты прокачался? Жизнь - тоже игра. Ладно, хватит.
Только что Рома сидел на пыльном диване, дышал затхлым воздухом и не замечал ни того, ни другого, а вот он уже идет по тротуару узкой двухрядной улицы, из короткого пути вышел, до дома почти дошел, но не совсем. А погода действительно мерзкая, Полина не врала.
– Переключаю ноги на ручное управление, - предупредила слуховая галлюцинация.
– Три, два, один, готово.
На счет "готово" тело остановилось на краю тротуара, мимо прошагала высокая рыжеволосая женщина, на вид не очень молодая, но такая прямая спина в наше время редкость, сразу привлекает внимание. Гимнастику, что ли, прокачивает?
– Так, интеллект, кто такая?
– спросил Рома.
Женщина остановилась, оглянулась, окинула Рому оценивающим взглядом, презрительно отвернулась, зашагала дальше. Рома понял, что задал вопрос вслух, неприлично вышло. Впрочем, так явно выражать неприязнь тоже неприлично, ну и что, что не Аполлон, кто в наше время Аполлон? Тупая коза!
– Сюзанна, семьдесят восемь лет, рыбы, - сообщила слуховая галлюцинация.
– Чего?
– переспросил Рома.
– Последнее слово не расслышал.
– Рыбы, - повторила галлюцинация.
– По гороскопу рыбы.
– По какому скопу?
– не понял Рома.
– Ах да, вспомнил. Надо же, какая дура, а на вид нормальная.
Подумал и спросил интеллекта:
– А каким она спортом занимается? С такой осанкой... Или штырит что-то особенное?
– В публичном доступе информации нет, - сообщила галлюцинация.
– Желаете платную аналитику?
– Нет, спасибо, - сказал Рома.
– Обойдусь.
Мелькнула мысль - а что если попросить подобрать бабу прямо сейчас? Просто тупо сказать: "Так, интеллект, подбери бабу". На кой хер смаковать каждый разрыв, упиваться каждой печалью? Они все одинаковые. С сильными и непредсказуемыми эмоциями жизнь приобретает некоторую глубину, но это иллюзорная глубина, в этой жизни вообще почти все иллюзорно.
Вошел в подъезд, поднялся на лифте, вошел в квартиру.
– О, Рома, привет!
– поздоровался папа.
– Как курсовая?
"Папа, мне тридцать четыре", подумал Рома. "Я не ребенок, не надо каждый раз спрашивать, что было в школе. Ты еще спроси, сполоснулся ли я антисептиком после секса!"
А вслух сказал:
– Хорошо.
Папа нахмурился:
– Почему хорошо, а не отлично?
– Потому что актуальность написал перед новизной, - ответил Рома.
Папа нахмурился еще сильнее.
– А как теперь надо?
– спросил он.
– Что они, опять правила поменяли?
Открылась дверь кухни, высунулась мама. Вместе с ней высунулись запахи, снова играет в кухарку, как будто в этом есть смысл.