Подводники атакуют
Шрифт:
В шесть часов утра скрытно приблизились под водой в район Херсонесского маяка и Камышовой бухты, до берега было 4 мили.
С этой точки хорошо был виден город и внешний рейд.
Ранним майским утром воздух был прозрачен, видимость отличная.
Хорошо видим разрушенные здания, город казался вымершим, словно после сильного землетрясения.
Разрешил посмотреть в перископ всем членам экипажа.
Глядя на развалины родного Севастополя, у многих появились на глазах слезы, мы поклялись отомстить
Все светлое время находились на видимости выхода из Северной бухты. На вторые сутки маневрировали ближе к Лукульскому створу.
Наступили третьи сутки нашего пребывания под Севастополем. Убедившись в отсутствии корабельного дозора, решил держаться ближе к выходу по Инкерманскому створу.
Днем мы совершили восемь двухчасовых галсов, непрерывно наблюдая за внешним рейдом и подходом со стороны Евпатории.
На четвертые сутки в 9 часов 18 минут старший лейтенант Анатолий Рулюк обнаружил на Лукульском створе мачты и трубу.
— Прошу командира в центральный пост! — передал он в третий отсек, где я отдыхал в каюте.
Подбегаю к перископу, вижу мачты эскадренного миноносца, за ним мачты и труба транспорта, над ними самолет.
Объявлена боевая готовность. Все команды по отсекам передаются голосом.
— Лево на борт! Дать ход пять узлов!
Снова прильнул к перископу. Теперь ясно виден порядок конвоя: впереди транспорта идет эскадренный миноносец на расстоянии 8 кабельтовых, замыкает строй второй миноносец на расстоянии 6 кабельтовых, с правого борта транспорта идут два катера-охотника на носовых и кормовых углах на расстоянии 5 кабельтовых, над конвоем летают два гидросамолета.
Сближаемся с конвоем полным ходом, при подъеме перископа снижаем ход до 3 узлов. На море, к нашему счастью, появились барашки, они помогают нам более скрытно вести наблюдение за конвоем, особенно скрывают нас от самолетов. Осторожно пользуясь перископом, за несколько секунд успеваю осмотреть сначала все небо вокруг, затем конвой.
По расчетам, которые помогают мне вести штурман Рулюк и помощник Николай Сердюк, мы не сможем сблизиться с транспортом ближе 10 кабельтовых.
— Торпедные аппараты, товсь! — передают телеграфом мою команду в первый отсек.
— Пли!
Торпедисты Петр Кулик, Василий Рябчиков и Григорий Качурин производят залп четырьмя торпедами с расстояния до цели 12 кабельтовых.
Увидев след первой торпеды, опустил перископ, так как. лодка начала всплывать. Инженер-механик Михаил Поспелов и старшина трюмных Виктор Попов начали быстро принимать забортную воду в цистерны, чтобы предотвратить выплывание на поверхность. Лодка все же успела всплыть на глубину 5,5 метра на несколько секунд, а затем начала погружаться.
Когда вышла четвертая торпеда, скомандовал:
— Лево на борт! Погружаться на глубину сорок
Через несколько секунд после моих команд услышали взрыв первой торпеды, наша лодка находилась на глубине 10 метров.
Через пятьдесят секунд слышим мощный продолжительный взрыв с правого борта, лодка находится на циркуляции, глубина 14 метров. От этого взрыва в отсеках посыпалась пробка с облицовки корпуса. Через минуту услышали еще взрыв торпеды.
Из четырех выпущенных торпед три достигли цели — это хороший результат. Возможно, одна торпеда попала в концевой миноносец, в момент залпа его нос створился с кормой транспорта.
Торпеды имели установку глубины хода: первая 2 метра, вторая 1 метр, третья и четвертая по полметра.
Торпеды с малым ходом, очевидно, были обнаружены самолетом, который заметил место выпуска торпед и, возможно, тумбы перископа нашей подвсплывавшей лодки.
Самолет сбросил на нас 5 глубинных бомб в тот момент, когда мы успели погрузиться на глубину 45 метров. Бомбы рвались выше лодки, не причинив нам вреда. Часть осколков бомб упали на палубу надстройки лодки, я услышал их стук на корпусе.
Поднялся в боевую рубку, открыл стальную крышку иллюминатора, выходящего на нас. Вижу носовую стойку антенны. Хорошо просматривается палуба и надстройка с пушкой, так как вода очень прозрачная. Осколков на палубе не обнаружил. Закрыл снова крышку иллюминатора. Решил подняться к верхнему люку. Прикладываю ухо к ручке закрывания люка, прослушиваю шумы за бортом. Шумов кораблей противолодочной обороны противника не слышу. К такому способу наблюдения за шумами вынужден был прибегнуть из-за неисправности нашей акустической аппаратуры.
Корабли противника, по-видимому, нас не преследовали. Возможно, они были заняты спасением людей с затонувших судов.
Через час после залпа всплыли на перископную глубину, осмотрели горизонт. В районе атаки транспорта видимость плохая, кораблей конвоя не обнаружил.
Вскоре заметили гидросамолет, летевший по Лукульскому створу в сторону Евпатории.
В 12 часов 23 минуты погрузились на глубину 70 метров, начали форсировать минное заграждение со скоростью 2 узла.
Через пять часов закончили форсирование заграждения, касаний минрепов не было.
Целые сутки потратили на переход к мысу Сарыч.
После полуночи 25 мая получили радиограмму командира бригады подводных лодок Крестовского в адрес всех подводных лодок, находящихся в море: «Подводная лодка Щ-215 потопила на внешнем рейде Севастополя танкер противника водоизмещением 5000 тонн».
Для экипажа это было радостное известие.
Очевидно, после попадания торпеды в танкер на нем произошел взрыв бензина, мощная взрывная волна достигла правого борта нашей лодки и сильно тряхнуло нас.