Подводные волки
Шрифт:
– Ты закончил с расчетами? – спросил, допивая вино, корветтен-капитан.
– Да.
– Где мы?
– Шестьдесят пять миль к юго-востоку от нашей базы.
– Пора уходить на глубину. – Мор швырнул пустую бутылку за борт.
– Опасаешься авиации или встречных судов? – Ланг уложил секстант в деревянный ящичек.
– Здесь нет ни тех, ни других. Чтобы встретить шведское судно, мы проболтались в море целых двадцать дней!
– Тогда зачем нырять? Мы могли бы еще подышать свежим воздухом и подзарядить аккумуляторные батареи…
– Надводную цель могут заметить проклятые русские пограничники, обосновавшиеся на нашем острове, – пояснил командир. И рявкнул: – Всем вниз! Погружение пятьдесят метров!..
Всё пространство внутри субмарины было забито трофеями. Ящики, коробки, мешки и разнокалиберные банки стояли везде – даже во втором гальюне и в единственной душевой кабине. Сетки с фруктами и овощами болтались под потолком по всей длине коридоров.
К середине ночи команда угомонилась. Мор разделил с Ланге оставшееся время на две вахты и первым отправился отдыхать, оставив себе наиболее сложный этап – маневрирование в узкости пролива Кембридж и вход в бухту Нагурского. Что ни говори, а возраст сказывался – в юности после бутылки красного вина он крепко стоял на ногах, а сейчас плохо соображал и ощущал дикую слабость в мышцах…
Глава восьмая
Вскочив, Маринин эмоционально вскинул руку в направлении удалявшегося человека и издал короткий сдавленный звук – то ли внезапно обрел дар общения на языке парнокопытных, то ли пытался привлечь мое внимание.
Старик, одетый в темное брезентовое рубище, тотчас остановился и, слегка повернув голову, прислушался…
Зажав старлею рот, я шепнул в самое ухо:
– Заткнись и запомни: у слепых великолепно развит слух. Усек?
Тот кивнул, и мы с минуту стояли неподвижно под звуки удалявшихся шаркающих шагов и частый стук палки…
– А теперь давай посмотрим, откуда он явился, – подошел я к последней двери.
Надежды обнаружить за ней вожделенный выход практически не оставалось, но и выбора у нас – как на раздаче казенных харчей.
Маринин плавно открыл дверь, одновременно освещая фонарем внутреннее пространство, а я, держа наготове автоматный ствол, заглянул в расширяющуюся щель…
Прежде всего поразил ударивший в нос запах – адская смесь чего-то кислого, похожего на передержанные в уксусе огурцы, и оглушительно соленого.
Внутри никого не было.
По отработанной схеме оставил напарника в коридоре, приказав потушить фонарь и постоянно вращать слуховым аппаратом. Сам зашел в помещение. Так… что у нас здесь?
По всему периметру довольно большого зала был устроен наклонный каменный желоб, по которому журчала проточная вода. Поверхность желоба испещрена трещинами, из каждой произрастало по несколько кустов темно-зеленых и бурых водорослей. Середину зала занимали плотно составленные столы с множеством стеклянных банок – пустых и наполненных нарезанными водорослями. Здесь же лежали большая разделочная доска и пара кухонных ножей.
Запустив руку в одну из банок, я достал кусочек тонкого лентообразного листа, похожего на обычную морскую капусту, понюхал, попробовал на вкус… Ничего. Чем-то напоминает маринованный чеснок, только с легкой горчинкой.
Из следующей банки вынул нечто сморщенное и дырчатое. Снова попробовал… Этот вид приготовлен с большим количеством соли. Помню, угощали меня в Приморье таежным папоротником. Так вот, хранится он, обильно пересыпанный солью, и если перед варкой-обжаркой его недостаточно промыть, вкус будет примерно таким же.
В третьей банке в уксусном маринаде, щедро приправленном перцем и еще какой-то пряностью, плавали мелко изрубленные водоросли. Попробовав кусочек, я выплюнул его на пол, так и не поняв, на что походит данное блюдо, и пробормотал, оглядываясь по сторонам:
– Кавказско-турецкая жгучая смесь. Больше ничего интересного. Ладно, пора заканчивать с дегустацией и топать к водоему…
Обратная дорога заняла втрое меньше времени – мы шли, уже не задерживаясь для осмотра помещений.
– Движения в этой части коридора не заметил? – спросил я на ходу у напарника. – Фонарного света не видел?
– Нет, Евгений Арнольдович, – крался тот следом. – Ни света, ни людей.
Подошли к крутому повороту. Заранее выключив фонарь, я вжался в стену и «поехал» бочком.
Выглянул…
Никого. Вдали виднелся слабо освещенный тротуар вокруг искусственного водоема. Маринину не терпелось попасть туда, а я несколько секунд стоял в раздумье – от стремительного рывка удерживало нехорошее предчувствие. Какое именно – пока не понимал.
– Идешь за мной – след в след, – вторично начал инструктировать новичка. – Отвечаешь за кормовой сектор. Усек?
– Так точно.
– Двинулись.
Прошли полсотни метров. Вокруг было тихо. Курс держали на светлое пятно…
За несколько шагов до выхода притормозили. Полчаса назад, выскочив из водоема, мы не успели толком рассмотреть главную достопримечательность подскальной базы – гигантский зал с прямоугольным водоемом посередине, рассчитанный аж на две подводные лодки. Теперь торопиться было некуда, позиция удобная – нас во мраке коридора никто не заметит.
Мы находились в начале левого коридора. Перед нами – тротуарная перемычка, соединявшая два причала. Ширина водоема метров двадцать, а общая ширина зала – около сорока. Вдоль стен на причалах теснились проржавевшие бочки из-под топлива, высились штабеля пустых деревянных ящиков. Выше были проложены кабели и трубы. Еще выше тускло светили матовые лампы. Что находилось правее, нам, к сожалению, не видно – осмотру мешал корпус подводной лодки с каким-то начертанным на рубке индексом, но из-за слабого освещения и потемневшей краски была заметна лишь первая буква «U».