Подвойский
Шрифт:
Вырвавшись к семье, Николай Ильич не застал Нину Августовну дома. Она появилась на квартире лишь поздно вечером, когда Николай Ильич, всласть навозившись с детьми, уложил их спать. Нина Августовна еле держалась на ногах от усталости. Тревога о детях, оставленных под присмотром десятилетней Олеси, не давала ей покоя весь день. Теперь, придя домой и увидев Николая Ильича, она имела полное право сказать ему: «Появился наконец!» Но она не сказала этого, а лишь слабо улыбнулась, посмотрев в его воспаленные глаза.
— Как наши дела, Нипуша? — спросил Николай Ильич.
— Еду в Миловку Уфимской губернии, — вздохнула Нина Августовна. — Там организуется детская колония-коммуна. Заведовать ею будет Комаровская.
Николай Ильич встал и заходил по комнате.
— Что будем делать со своими детьми? — спросил он.
— На твою помощь у меня падешды не было. Пришлось решать самой, — Нина Августовна помолчала. — Здесь их оставить не с кем. Да и кормить их уже совсем нечем... Мне предложили отправить их вместе с эшелонами. Это разумно. Завтра уходит первый эшелон. Его сопровождает Комаровская. Олеся, Лева и Лида поедут с этим эшелоном. Ниночку отправить с ними не могу — ей же и двух лет нет. Она будет со мной. Мы выедем с последним эшелоном.
...Разлука с семьей. ...Нина Августовна увидела, как сразу сник Николай Ильич.
— Николушка, у пас другого выхода нет, — сказала она. — Ведь решение о моем назначении уже состоялось.
Николай Ильич молчал.
— Давай я тебе, Нинуша, помогу собрать пожитки,— сказал он наконец.
Нина Августовна удивленно посмотрела на него.
— Совсем ты, Николушка, отбился от дома. Что со-бирать-то? Каждый свои пожитки носит на себе.
Утром Николай Ильич ушел организовывать переезд наркомата в Москву. Его семья выехала в Уфимскую губернию. Тогда никто не знал, что всего через три месяца эвакуированные дети окажутся в самом пекле гражданской войны, в центре спровоцированного международным империализмом мятежа белочехов.
В Москве руководители партии и правительства поселились в гостинице «Националь», названной 1-м Домом Советов. Были организованы и другие Дома Советов. Н. И. Подвойскому была предоставлена маленькая комнатка в гостинице «Метрополь», где обосновались работники Наркомата по военным делам и их семьи. Члены правительства по решению ЦК РКП (б) были поставлены на партийный учет на заводы и фабрики. Н. К. Крупская и Н. И. Подвойский встали на партучет в парторганизацию «Трехгорной мануфактуры».
Через несколько дней после переезда в Москву Н. И. Подвойского вызвал к себе Я. М. Свердлов.
— Ну что, Николай Ильич, — сказал он. — Старой армии практически уже нет. Сегодня ЦК принял решение ликвидировать «Военку».
Хоть и ждал этого Николай Ильич, но похолодело у него внутри. Сколько сил отдано «Военке», сколько дел она сделала!
— Не жалейте, — подбодрил Яков Михайлович Подвойского. — Она свою задачу выполнила.
16 марта Н. И. Подвойский провел последнее заседание Военной организации при ЦК партии. Бюро приняло резолюцию, в которой подвело итоги своей почти годовой деятельности. Они состояли в том, что в значительной мере благодаря усилиям «Военки» армия из опоры старого режима превратилась в одну из главных сил революции, что после победы Октябрьской революции Военная организация активно участвовала в вооруженной защите Советской власти, а потом влилась в Красную Армию, составив кадровый костяк ее первых отрядов.
Трудности борьбы с наступлением регулярной германской армии настоятельно требовали перестройки военного дела, реформы военного ведомства. 3 марта В. И. Ленин подписал декрет СНК об образовании Высшего Во-еного Совета (ВВС). 19 марта СНК окончательно определил состав Высшего Военного Совета. Его председателем и наркомом по военным делам был назначен Л. Д. Троцкий, оставивший после заключения Брестского мира пост наркома по иностранным делам, членом ВВС — Н. И. Подвойский. Их заместителями стали Э. М. Склянский и К. А. Мехоношин, военным руководителем — М. Д. Бонч-Бруевич. 1 апреля
ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ
...Был поздний вечер 24 апреля 1918 года. Н. И. Подвойский торопливо вошел в свой номер в гостинице «Метрополь». Быстро собрал пожитки. А их было всего ничего — один портфель, как и подобает профессиональному революционеру. Личных ценностей две: швейцарский хронометр и тощий конвертик с фотографиями семьи. Он посидел, перебрал фотографии. Второй месяц пошел, а от семьи — ни единой весточки. Лишь по данным Совнаркома да от Н. К. Крупской он знал, что эшелоны с детьми благополучно прибыли на место, идет процесс устройства и налаживания жизни колоний-коммун. Николай Ильич обвел грустным взглядом комнату, холодную, неуютную — все чужое, казенное. К счастью, ничто уже не связывало его с этим номером. Мысленно он был уже в дороге. «Теперь мой дом — штабной вагон, — подумал он. — На сколько? На полгода? На год?» Николай Ильич чувствовал в душе подъем. Ведь именно о такой работе, какие бы трудности она ни несла, о такой жизни, какие бы опасности она ни таила, он мечтал! Николай Ильич энергично встал, накинул на плечи шинель. Закрыв номер, он легко сбежал по лестнице, отдал дежурному ключ.
— Надолго? — удивился дежурный, так как один ключ обычно был у жильца.
— Насовсем! — улыбнулся Николай Ильич и шутливо взял «под козырек».
Он сел в поджидавший его автомобиль.
— На Курский вокзал! — сказал Николай Ильич шоферу. — Только провезите по Красной площади и по Тверской.
На перроне его встретил знакомый по Питеру балтийский матрос И. П. Приходько. Они вместе осмотрели поезд. Николай Ильич вошел в специальный вагон, здесь было просторное штабное купе — его рабочее место. Он толкнул дверь в соседнее купе и увидел аккуратно заправленную чистым бельем и покрытую суконным солдатским одеялом полку. «Курорт!» — Подвойский повернулся к Приходько:
— Спасибо за заботу. Как поезд отойдет, пригласите ко мне Балтийского.
Николай Ильич разделся, повесил шинель. Лязгнули буфера, качнулся и поплыл вагон. Миновали полутемный Курский вокзал, пристанционные здания. Николай Ильич задернул штору и сел за стол...
Какой день! Как круто изменилась жизнь! Совсем недавно, сдав дела, связанные с наркоматом, Н. И. Подвойский немедленно включился в работу Высшего Военного Совета. Заполыхавшая повсеместно гражданская война и начавшаяся интервенция потребовали стремительного завершения начального периода строительства Красной Армии, то есть отказа от неизбежной в первое время пестрой отрядности и выборности командиров, перехода к плановому ее строительству с привлечением офицеров и генералов старой армии, знающих военную науку и имеющих военный опыт.
Н. И. Подвойский видел, что добровольческий принцип комплектования Красной Армии, позволивший развернуть ее за два месяца до 150 тысяч человек, должен был вскоре уступить место военной повинности. Следовательно, размышлял он, нужны будут специальные, подчиненные центру органы, которые займутся учетом и призывом годного к военной службе населения. Взвесив все это, Николай Ильич по своей инициативе приступил к поиску новых форм и методов военного строительства. 29 марта он написал военному специалисту А. М. Мо-чульскому записку, в которой дал задание разработать структуру и функции местного военного комиссариата, наметить план дальнейшего развертывания Красной Армии на основе принципа всеобщей воинской повинности. В этих заданиях, по убеждению Николая Ильича, была заложена ближайшая перспектива военного строительства. Он высказал свое мнение М. Д. Бонч-Бруевичу. Их точки зрения совпали. М. Д. Бонч-Бруевич вышел с соответствующими предложениями в наркомат, СНК, ВЦИК.