Подземелье ведьм
Шрифт:
Он постучал в дверь, предупреждая о своём приходе. Хотелось быстрее поужинать и завалиться спать, чтобы с утра пораньше снова отправиться на поиски. Кто бы только мог подумать, что найти ход в подземелье будет так сложно? Он, конечно, прекрасно знал, как хорошо ведьмы охраняют свою тайну, боясь повторения трагедии, которая произошла несколько столетий назад… Но и подумать не мог, что не сможет вернуться домой к своей семье. Хотя, чего скрывать, народ Венди его так и не принял. И от этого осознания из глубины души поднималась чистая, ничем не замутнённая ярость с толикой обиды, ведь всё, чем он пожертвовал ради Венди, оказалось напрасным. Своим в Регстейне он так и не стал.
– Проходи, мил человек, чего на пороге топчешься? – раздалось тихое щебетание, доносящееся из глубины дома. В гостиной на дубовом столе уже лежала буханка хлеба, накрытая чистым полотенцем, а Гретта – женщина, приютившая его, суетилась у шкафчиков между зелёных зарослей домашних растений, доставая из плетённых корзин овощи, которые приготовилась подавать к похлёбке.
– Может, помочь чем? – спросил Стейн, неуверенно закрывая за собой дверь. Пусть у него уже самого была дочь, глубоко в душе он всё ещё оставался стеснительным маленьким Моди 3 , над которым постоянно посмеивались соседские ребята.
3
Моди – храбрый (насмешка)
– Садись за стол, я сама управлюсь, не впервой же, – она скрылась за небольшим выступом каменной печи, снимая с полок глиняную посуду, – опять мой шалопай где-то бегает, не видели его?
– Видел.
Стейн аккуратно присел на краешек широкой скамьи, протянувшейся вдоль стола, и разгладил скатерть широкими ладонями. Его смущение выглядело до ужаса нелепо, и он уже чувствовал, как необходимость разговаривать с почти незнакомым человеком заставляет его щёки наливаться румянцем, оставляя белеть кончики ушей, выглядывающие из-под шапки отросших волос.
– Ладно.
Она, запыхавшись, поставила в центр стола тяжёлые глубокие миски, до краёв наполненные похлёбкой, и дрожащими от перенапряжения руками заправила за ухо выбившийся из причёски пшеничный локон.
– Захочет есть – придёт. Прошу к столу, господин.
Стейн, заглядевшись на пухлую Гретту, манившую своей домашней мягкостью, торопливо отвёл взгляд и взялся за ложку. Завтрашний день обещал быть долгим, а значит, пора поторапливаться.
За окном давно уже стемнело, когда он, разомлев от горячего ужина и приветливой неторопливой беседы, отправился в конюшню. Холодный звёздный свет неровными бликами падал на черепицы домов и отражался в лужах, оставшихся после вчерашнего дождя. Стейн, наконец, больше не чувствовал себя одиноким… Но сердце всё ещё рвалось домой – в холодную и сырую пещеру, где Ри вечно дёргает его за подол рубахи, а Венди распускает длинные иссиня-чёрные волосы перед тем, как юркнуть в кровать, прижимая ледяные лодыжки к его тёплым бокам.
***
Через несколько месяцев, устав от бесцельных поисков, он отправился в библиотеку – хранилище тайных знаний. Если бы у него только хватило разума раньше понять, что день за днём прочёсывать поле – глупость и безнадёжное занятие… Но Стейн, желающий просто попасть домой к жене и дочери, не думал ни о чём ином. И вот только теперь он нашёл время обратиться к тому, кто может знать больше него. Дурень!
– Отец, подай вон ту…
Стейн махнул рукой в сторону дальней полку, где ютилась небольшая потрёпанная книжка в мягком кожаном переплёте. Не знай он, что ищет – никогда бы её и не заметил, настолько неприметна она была.
– Вот эту? – седобородый старик, хранитель библиотеки, провёл по корешку узловатым морщинистым пальцем.
– Да.
Стейн был немногословен. Вот уже несколько недель подряд он не вылезал из этого пыльного помещения. Он снова огляделся. Низкое окошко находилось почти у пола и не давало ни капли света – жители Рингейда не шибко-то жаловали умников, а потому и библиотека находилась в одном из заброшенных зданий. Раньше здесь играла детвора, ломая себе кости в детских забавах, а потом почтенный Айварс устроил здесь хранилище книг. Вот только всё это случилось уже после того, как Стейн отправился вслед за Венди в подземелье.
– Держи, сынок, держи. Только смотри, – погрозил пальцем дед, – страницы не порви.
Стейн только устало улыбнулся, взял книгу из трясущихся старческих рук и сел за небольшой стол. Над головой, покачиваясь со скрипом, висела масляная лампа, от которой, впрочем, светлее не становилось. Он смахнул паутину с обложки и открыл книгу на первой странице.
«Путнику – напиться, роженице – разродиться, читающему – мыслями наполниться. Избежать кары за знание не получится. Готов ли платить кровью и делом за…»
Дальше прочитать не получалось: отсыревшие страницы покоробились, а письмена выцвели.
– И кровью, и делом, – прошептал себе под нос Стейн, переворачивая следующую страницу.
Вся книга была испещрена странными надписями и рисунками. Человеческий глаз, заключённый в треугольник, какие-то змеи, венчающие истощённую человеческую голову, круги с непонятными символами и прочее… Ни пророчества, ни информации о входе в Регстейн, впрочем, не оказалось и в этой книге.
Стейн потянулся, разминая затёкшие плечи. Шея негромко хрустнула. Рубаха задралась, открывая поясницу, усыпанную веснушками.
– Может, ещё какая старинная книга где завалялась? – с надеждой обратился он к старику.
Тот задумчиво пожевал губы, окинул взглядом немногочисленные стеллажи и, после недолгого молчания, отрицательно покачал головой.
Стейн уронил голову на руки. От стола приятно пахло сырым деревом, а от ладоней – утренним пирогом, так заботливо приготовленным Греттой. Пирог был вкусный, но домой от этого меньше не хотелось. Стейн знал, что старая ведьма Рогнеда точит на него зубы, а потому собирался во что бы то ни стало выполнить поручение круга семи. Поэтому и ушёл в этот раз из Регстейна не на день, не на два, а до тех пор, пока не отыщет в свитках хотя бы какое-нибудь упоминание о пророчестве. Но время шло, а дело не двигалось. А теперь и путь домой для него оказался закрытым.
–Может, похлёбки? – утерев нос широким рукавом, предложил Айварс. Стейн взглянул в слезящиеся от старости и полумрака глаза старца и согласился.
Старик скрылся за незаметной дверцей. Сквозняк взметнул в воздух столб пыли. Мелкие её крупинки затейливо переплетались кружевами под тусклым светом лампы. Стейн закатал рукава и присел назад за стол.
– Держи, милок, – дед аккуратно поставил перед ним плашку с чесночной похлёбкой, в которой плавало несколько маленьких кусочков мяса. «И не пожалел ведь», – подумал Стейн, прекрасно знающий, на что приходится жить хранителю.